Токацин: Западный ветер

— Ну что ж, будем знать, какое оно — Старое Оружие, — вздохнул он, выслушав рассказ о расплавленной земле Энергина. — Взрывали в верхних пещерах, чуть ниже долины Тер, неудивительно, что Клую занесло пеплом… Ещё дней десять-пятнадцать, и Агаль смолкнет сам, но эти десять дней нам надо прожить. Там тысячи Гиайнов и Скарсов, Волна гонит их к поверхности, только Старое Оружие их сейчас и сдерживает.

— Не думал, что Река будет воевать с Гиайнами, — вздохнул Речник.

— Пусть бы и дальше оставались они в легендах… и они, и Старое Оружие!

— Да, это было бы хорошо, — согласился Канфен и просветлел, вспомнив что-то более приятное. — Ты ещё не слышал о Чёрной Речнице, которую видели у Стеклянного Города?

— О ком?! — Речник вскочил на ноги.

— Чёрная Речница в клыкастом шлеме и крылатый рыже-чёрный хеск из народности Алгана, — усмехнулся Канфен. — Отогнали куванцев от синдалийского корабля. Проклятые плотовщики, недоеденные цеготами…

Куванцы даже в Волну не меняются. Синдалийцы до сих пор сомневаются, была Речница или нет, но корабль цел. Дело было у Левого Берега…

Не знаю, далеко ли Алгана успел улететь. Речник собрался быстро, а полетел напрямую, и не прошло и одного Акена, как он увидел в уцелевших на берегу тростниках меж двумя населёнными участками что-то яркое и шевелящееся. Он приземлился так тихо, как мог, и шелест ветра в Высокой Траве заглушил его шаги, когда он остановился в зарослях — шагах в пяти от странных существ, негромко беседующих между собой. Говорили они на Вейронке, но слышно было по их речи, что язык этот для них обоих чужой.

— Тут полёт закончится, Шинн, — сказал крылатый демон-Алгана с массивными браслетами на лапах. — Тут мы расстанемся. Я своё обещание выполнил.

— Это очень грустно, Нингорс, — печально ответила невысокая фигурка, вроде человеческая, но с клыкастой мордой, кутаясь в длинную чёрную куртку с блестящими чешуями. — Может быть, ты всё же останешься?

— Незачем, Шинн. Два взмаха крыла — и вокруг тебя будет столько знорков, хоть соли их. А мне тут делать нечего.

— Река очень красива… когда её не оскверняет Волна, — вздохнула Шинн. — И народ здесь мирный. Мои родичи тебе были бы рады. Куда ты полетишь на краю зимы?!

— До Кваргоэйи спущусь, а там залягу на зиму, — Алгана медленно расправил крылья, сложил их снова и поднялся на ноги.

— Тот маг, конечно, был злобной тварью, но тут не все такие, правда! — сказала Шинн и тоже встала. — Если будешь пролетать мимо, заходи к нам в гости. Там уже живёт один мирный хеск, и тебя там никто не обидит.

— Шинн, слышал бы тебя кто… — с тихим подвыванием, заменявшим демонам-гиенам смех, отозвался Нингорс. — Не люблю я поверхность. А тут отовсюду пахнет знорками! Прощай, Чёрная Речница. О нашей встрече сложат легенды, о нашем расставании — едва ли. Силы и славы!

— Силы и славы, Нингорс, великий воин Алгана, — Шинн подержала в ладонях когтистую лапу и со вздохом отпустила. — Да будет ветер попутным… Фрисс видел уже, как стремительно летают Алгана. Рыжая молния мелькнула над берегом и скрылась за багровыми тростниками. Шинн опустилась на поваленный стебель, глядя на пожелтевшую речную гладь.

— Ваак, — негромко сказал Речник, выбираясь из кустов. — Река очистится за зиму, Волна сгинет в бездне. Долгим же оказался твой путь, Кесса, Чёрная Речница… … — Так всё пошло прахом, и Волну мы не остановили, — печально закончила Речница. — Только Нингорс и успел улететь. А если бы не он, меня бы двадцать раз сожрали.

— Не сожалей и ничего не бойся, здесь ты под защитой Реки… и меня, — Речник закутал Кессу в плащ. Ветер над Рекой уже стал по-зимнему ледяным, листьев на ветвях осталось немного. В мирный год в конце осени собирались у пещер, жгли костры, пили и пели. В этом же году на берегах было тихо, и жители выходили к Реке ненадолго и с большой неохотой. Тяжело было видеть позолотевшую воду и дышать отравленным воздухом… Пустым и молчаливым был и Фейр, опоясанный укреплениями в рост человека. Лишь Авит Айвин с копьём стоял на посту и сурово оглядывал Реку. Он и привязал к каменному кольцу корабль Фрисса, когда опомнился от изумления.

— Вернулись воины, убившие Волну… — Сьютар Скенес хотел прокричать это на весь участок, но от волнения смог лишь прошептать.

Главный жрец Фейра до сих пор не расставался с плетёной бронёй и внушительным каменным молотом. В битве Сьютару опалило лицо, брови и усы сгорели начисто, но глаза, по счастью, уцелели. У пещер Нелфи, Наньокетов и Фирлисов висели траурные ленты. Сима Нелфи всё-таки заглянула к Скенесам и осталась, чтобы посмотреть на Кессу, а из Фирлисов не пришёл никто, хотя Речник Фрисс сам звал их в гости. Он уже слышал, как Эмма Фирлисова уничтожила стаю демонов сильнейшим заклятием — но это заклятие убило и саму ведьму. Ингейн прожил ещё день, но раны его оказались смертельными, Ойти целым роем напали на него и почти растерзали…