Влад Прогин: Охотник за страхами

Один из них извлек зажигалку и протянул мне.

— Ох, спасибочки!

Я медленно поднес сигарету к огню и раскурил, а сам попутно собрал силы в кулак и резко дернулся за угол сарая, дергая невидимую нить. Охранников смело воздушной волной, но почти сразу же из дома вывалило еще четверо.

Я матюгнулся, и позаимствовав воды из лужи создал нескольких полупрозрачных иллюзорных тварей — хоть немного задержат. Медальон от резкого движения выскользнул из-под куртки, и я поспешил его закинуть обратно, чтобы ни в коем случае не обронить.

Я заметил мельком ее лицо на медальоне, а дальше уже не смог удержаться… Сначала короткие, словно вспышка, воспоминания о самом светлом в моей жизни, что я помнил, а потом… Вновь вернулось то состояние, с которым я покинул некогда Аррасс, готовя свою месть.

— Всех похороню — неизвестно, кому прошептал я и вышел на открытое пространство.

Иллюзии распались, но вооруженные люди не знали, куда деть себя, дрожали от страха, смотря на меня, а я боялся подумать о чем либо ином, боясь что приступ пройдет и в меня полетят пули.

Через пять минут все было кончено и шесть тел лежали на земле и мирно сопели. Я быстро проглотил две таблетки обезболивающего, зная, что несмотря на это, скоро придется туго, и двинулся внутрь дома.

Приступы стали меня терзать сравнительно недавно, уже в этом мире, где-то через неделю после моей встречи с Лизой, ставшей для нее фатальной. В момент опасности, или нервного напряжения, если я вспомню Инвил или, что вернее, на миг взгляну на медальон с ее портретом, во мне мигом просыпаются воспоминания о тех днях, и выжимают из меня все соки, порождая жуткую ауру леденящего кровь ужаса, от которой падают на землю и пытаются закопаться в нее даже самые смелые. Это длиться всего несколько минут и распространяется на добрый десяток метров от меня, потом так же резко пропадает, оставляя меня опустошенным, в большей или меньшей степени в зависимости от силы приступа. Как сказали умы в Аррассе, с этим надо быть очень осторожным, так как один такой приступ может в один прекрасный день убить меня, поэтому мне надо контролировать себя.

Внутри в одной из комнат отыскалась женщина средних лет и два ребенка, старшему было около четырнадцати лет, младшему же едва исполнилось шесть. У всех у них на лице я заметил слезы, а младший сын афериста так вообще дрожал, как осиновый лист. Похоже, мой приступ зацепил и их.

— Вахрины — скорее констатировал, нежели спросил я — на выход, пока к вашим тюремщикам подмога не подоспела.

Внешне я старался не подавать виду, что валюсь с ног.

Вахрина Екатерина Николаевна, строгая на вид женщина средних лет, с тяжелым взглядом и коротко постриженными, окрашенными в белый цвет волосами.

— Ч..Что это было?

— Издержки производства, извиняюсь за неудобства. Прошу следовать за мной.

— Интересно, кому теперь продал свою жалкую душонку мой муженек.

— Душа его пусть останется при нем. Мне она без надобности — спокойно ответил я, считая секунды, пока та извлекла два чемодана и двинулась за мной.

— Они мертвы? — Спросила Вахрина, когда мы вышли на улицу.

— Нет. Медленно переваривают по десять миллилитров снотворного каждый. Хватит часов на шесть, головная боль обеспечена.

Далее мы беспрепятственно дошли до моего автомобиля и погрузили вещи.

— Кто это? — требовательно спросила Вахрина у мужа.

— Джонатан Уэльсон, он…

— Он не похож на англичанина!

— Просто русских хорошо знаю, ибо вырос здесь — опроверг утверждение я — а теперь садитесь в машину. Пока еще вся эта заваруха не закончилась.

Я завел двигатель и выехал на дорогу. Пуля чиркнула по боку автомобиля, и в зеркало заднего вида я заметил новенькую иномарку. Таки сели на хвост!

Я надавил на газ, а сам вырвал у визжащего Вахрина бутылку с минералкой и выплеснул воду в окно.

Капельки воды взвесились в воздухе, приняли форму дракона и попытались заглотить наших преследователей, заставив их тем самым свернуть в кювет.

— Отделались легким испугом и счетом жестянщику — прокомментировал я, закинул в рот еще одну таблетку обезболивающего, и запил остатками минералки.

— Ты точно продал душу дьяволу, Сергей.

— Во-первых, до дьявола мне далеко и душа его меня не интересует, а во вторых, прошу соблюдать пока тишину, так как у меня голова раскалывается.

Я дернул закрепленный сбоку шнур и номера моей «волги» слетели и застучали по асфальту дороги, обнажив совершенно другие под ними.