Промолчав, я легла и отвернулась к стенке. Не хотелось думать, но не думать не получалось. Нужно было время, чтобы научиться жить с правдой, которую он озвучил. Много, много времени. Слова Шаддана действительно стали откровением… Несмотря на то, что мне многое было известно, сложить все в одну картину не хватило времени и терпения. Да, конечно, можно было утешаться тем, что первое время я опасалась ему доверять… Дня два или три - и то считала себя мудрой и осторожной. Карл, вероятно, понял, кем на самом деле был старый воин. И не стал мне говорить, как раз зная, что я плохая актриса. Теперь стало понятно его поведение перед взятием Тира... Брат решил поддержать игру Шаддана и оставить его, как запасной козырь. Сколько же сил стоило ему терпеть рядом человека, убившего горячо любимого отца! Человека, которого он искал с первого дня, как мы вернулись в Королевство...
Накрывшись плащом, я положила руки за голову и уставилась в темноту. Свеча давно погасла, наполнив воздух запахом воска и гари. Наконец-то мне не надо было никуда ехать, и можно было спать столько, сколько хочется, и думать, о чем угодно, не боясь боли. А Шаддан... Придется простить себе, что я симпатизировала ему, несмотря на то, что должна была люто ненавидеть. Впрочем, ненависть являлась смертью для души. Следовало радоваться, что она так и не коснулась меня…
Смахнув слезы, я перекрестилась и повернулась на бок. Сон медленно подползал к кровати, шурша невидимым покрывалом забытых образов и видений. В первый раз после стольких бессонных ночей и кошмаров, я уснула спокойно.
Мне снилось чистое голубое небо и птица, парящая в теплых воздушных потоках. Внизу, сливаясь в пестрое полотно, мелькали леса и поля. Птица была свободна и счастлива, и, радуясь вместе с ней пьянящему чувству свободы, я улыбалась…
***
Прошел месяц с тех пор, как моя жизнь замкнулась в четырех каменных стенах. Шаддан приходил каждый день и по несколько часов сидел напротив камеры, читая при свечах какие-то книги. С того дня мы больше не разговаривали - пока это было выше моих сил. Тем не менее, старый воин любезно принес просимые вещи и кормил выше всяких похвал. Только есть я почти ничего не могла. Меня постоянно мутило, и на исходе четвертой недели, пришлось признать, что судьба снова решила пошутить... Я совершенно не знала, как быть, и чем больше думала, тем нелепее казалась ситуация. Не оставалось иного выхода, кроме как просить помощи и защиты, надеясь на простое человеческое милосердие.
В один из дней, когда Шаддан в очередной раз пришел читать свою литературу, я подошла к двери и тихо спросила в окошечко:
-Какое сегодня число?
Он быстро закрыл книгу и поднял на меня заинтересованный взгляд.
-Десятый день первого месяца зимы, Лирамель. Как ты себя чувствуешь? Думал, больше не услышу твоего голоса.
-Плохо…
-Ну, Ваше величество, похоже, вы унываете, - он покачал головой и почти ласково улыбнулся. - Не в ваших это правилах.
-Я жду ребенка, Шаддан Каэл… - мрачно бросила я, искренне обидевшись на его улыбку.
Шаддан открыл засов и, шагнув, застыл на пороге.
-Как это может быть? Ты в своем уме?
-В своем. И не тебе объяснять, как это может быть.
-Чем же я могу помочь? - воскликнул он, нахмурившись.
-Сохрани мою тайну, умоляю! - шепотом попросила я, словно нас мог кто-нибудь услышать. – Если Кайл попытается использовать это дитя в своих интересах… Не хочу еще раз это пережить, просто не вынесу!
Мужчина опустился передо мной на колени и взял за руку.
-Все, что будет в моих силах, Лирамель…
Я с облегчением вздохнула и заплакала. Теперь стало понятно еще кое-что: когда я носила маленького Карла, то рыдала по любому поводу почти девять месяцев. Наверное, я снова ждала сына.
С того дня, жизнь, несмотря ни на что, жизнь стала налаживаться. Шаддан дал мне книги, бумагу и чернила и, что самое трогательное, каждый день приносил цветы. Уж где он брал их зимой - не знаю, но маленькие букетики доставляли немало радости и поднимали настроение. Сильнее всего, мне не хватало солнца и неба, но их, увы, нельзя было принести в полах плаща.
Подумав над своими горестями еще пару недель, я окончательно пришла в себя и вновь стала радоваться каждому дню. Характер упрямо брал верх над обстоятельствами. Дитя, которое с каждой неделей росло во мне, стало утешением и связью с теми, по кому я скучала. Я больше не была одинока. Дни потекли как река: я много и с удовольствием читала, а по вечерам писала свои воспоминания, изливая на бумаге все то, что пережила за последние годы. К Шаддану, вопреки желанию и разуму, я привязалась настолько, что порой удавалось забыть, кем он на деле являлся. Старый воин, со своей стороны, был безупречно вежлив и внимателен.
Читать дальше