Александр Рудазов - Серая Чума; Война колдунов. Вторжение; Война колдунов. Штурм цитадели

Бестельглосуд сурово насупился. Все знают, что Стефаль Прекрасный — актер с большой буквы. Он настолько привык притворяться, что даже в жизни все время играет роль. Грубо говоря — лжет. Каждое его слово, каждый жест, каждое выражение лица надо толковать шиворот-навыворот. Если он выглядит взбешенным — это означает хорошее настроение и радость, если спокоен и расслаблен — вот-вот взорвется боевым заклинанием. Оскорбления означают комплименты и наоборот.

— Владыка Бестельглосуд, я хотел бы узнать — кто из нас будет главным? — спросил Стефаль, доброжелательно поглядывая на Йемеша.

— Да, верно! — согласился тот. — Мы оба носим красные плащи, владыка!

Серые колдуны очень чувствительны к статусу. Даже в крошечной группе из двух человек им обязательно нужно знать, кто главный, а кто подчиненный. Понятия «напарники» для них не существует.

— Никто из вас, — покачал головой Бестельглосуд. — С вами будет третий — главным будет он.

— О, так с нами отправится кто-то из Совета? — равнодушно приподнял бровь Стефаль.

— Нет, не из Совета.

— Владыка, смею напомнить, что красный плащ подчиняется только серому…

— Обещаю, ЕМУ вы будете подчиняться, — слабо усмехнулся глава Совета. — Дядюшка Тахем, как ты там?

Тахем Тьма оканчивал ритуал. В кровавой пентаграмме клубился дым, посверкивали крошечные молнии, что-то бурлило и шипело… и наконец оттуда вышел человек. Высокий мужчина с черными волосами и ослепительной улыбкой. Черты лица слегка колебались и расплывались, как будто ему приходилось прикладывать усилия, чтобы оставаться в этом обличье.

— Добро пожаловать, владыка Нъярлатхотеп, — поклонился Бестельглосуд.

Где-то очень далеко за деревьями прокричал петух. Ванесса спросонья потянулась к пистолету, зевнула и начала выползать наружу.

На небольшой лесной полянке мирно разместились две палатки. На них виднелись надписи чернильным карандашом: «for boys» и «for girls». Правда, Логмира это не остановило — он не умел читать по-английски и сразу же полез в палатку «для девочек». Ванесса в ответ невозмутимо стукнула его по лбу и приказала выметаться.

— Подъем! — провозгласила она, стреляя в воздух. — Все живо встали, умылись, позавтракали и вперед! Солнышко уже высоко!

— Леди Ванесса, угощайтесь, кажется, получилось недурно, — окликнул ее лод Гвэйдеон, отхлебывая из котелка.

Паладин проснулся самым первым, успел совершить утренний моцион (омовение, физзарядка, чистка и кормление Гордого, наведение лоска на доспехи), развести костер и приготовить завтрак — грибной суп и бутерброды с сыром. Ванесса прихватила с собой целую кучу суповых концентратов, консервов, круп и прочего добра.

— М-м-м… — засунула ложку в рот Вон.

— Я положил побольше мяса — его надо доедать побыстрее, оно не может храниться больше трех дней, — сообщил лод Гвэйдеон. — Правда, сейчас довольно прохладно, но тем не менее…

— Надо было купить переносной холодильник… — вздохнула Ванесса. — Знала ведь, что понадобится…

— Я счел возможным натереть часть мяса солью — вкусовые качества слегка ухудшатся, но сроки хранения увеличатся. К тому же на следующем привале я попробую добыть что-нибудь охотой. Жаль, поблизости нет водоемов, я бы наловил рыбы…

— Что бы мы без вас делали, лод Гвэйдеон… — улыбнулась ему девушка.

Где-то за деревьями слышался свист ветра — Логмир, тоже давно проснувшийся, наворачивал круги вокруг поляны. Ванесса опасалась, что однажды он все-таки врежется в какое-нибудь дерево и станет еще дурнее обычного, но пока этот человек-молния как-то справлялся.

Почти половину котла съел Индрак. Гигант ужасно смущался, но его огромному телу требовалось вчетверо больше пищи, чем человеку. Впрочем, принцесса Гвениола, наоборот, проглотила всего три ложки, так что они друг друга уравновесили. Да и эти крохи Ее Высочество жевала с выражением предельной брезгливости, словно ей предложили отведать протухшей жабы.

Лария — законодательница мод. Здесь в большом почете всевозможные искусства — в том числе и кулинарное. У ларийцев существует такое понятие, как «высокая кухня». Она отличается от обычной примерно так же, как одежда моделей, фланирующих по подиуму, от повседневных рубашек и брюк. Ларийцы частенько проводят кулинарные фестивали и соревнования поваров, постоянно изобретают новые рецепты, затейливо украшают блюда и создают кулинарные композиции. Иностранную пищу ларийцы называют в лучшем случае любопытной экзотикой. Но чаще — попросту помоями. Простолюдины в этом смысле все же не очень требовательны, но дворяне…