Или в этом и есть суть христианства, набросить узду на буйный дух? Взнуздать, заставить скакать в том направлении, куда нужно, а не куда хочется?
Черный Вихрь красиво вытанцовывал на площади, но конюхи страшились к нему подойти, взять за повод, тем более – седлать. Единственное, что распахнули ворота конюшни, чтобы не выбил копытами, вынесли следом седло, попону, мешок с едой и принадлежностями для долгой дороги.
Я торопливо накрыл попоной, бросил сверху седло и затягивал подпруги, когда торжественно протрубили трубы.
Из замка вышла сопровождаемая свитой ослепительно красивая молодая женщина. Это была, как я понял, настоящая принцесса: даже волосы на лбу прижимает широкий золотой обруч с красивым узорным зубцом, где сверкает желтый камень. Пышные золотые волосы крупными локонами падают на плечи, лицо гордое, но без надменности или высокомерия, тонкая шея, ключицы выступают под чистой кожей, пышное платье открыто спереди, голые плечи, платье каким-то непонятным образом держится на предплечьях. Тонкая золотая цепочка, небольшой темный камень в виде медальона...
Платье пышное, изысканное, расшитое золотыми нитями и вообще золотом. Здесь вообще все в золоте, и сама принцесса выглядит золотой, с ее золотистой чистой кожей, золотыми волосами и даже платьем золотистого света.
В довершение всего свет падал какой-то золотистый, теплый, домашний и одновременно торжественный. Она взглянула на меня, и я утонул в коричневой сетчатке ее крупных глаз.
Красивый, молодой рыцарь подал ей лук, чересчур большой для ее роста. Она держала его с усилием, сама улыбнулась своей слабости.
– Сэр Ричард, – сказала она чистым, светлым голосом, от которого у меня запело в душе, – вы принесли моему Кернелю не просто благую весть. Вы принесли... спасение!
– Это заслуга сэра Гендельсона, – сказал я.
Она наклонила голову, в глазах появилась глубокая грусть.
– Мы скорбим о его увечье, – сказала она тихо. – И потому тот подарок, который, возможно, предназначался бы ему, мы по праву предлагаем вам. Вы сумеете им воспользоваться!
Я опустился на одно колено, принял лук и коснулся губами отполированного дерева... если это дерево. Лук издали показался выкованным из золота, но когда взял в руки, он оказался не тяжелее моего гоночного велосипеда, а тот весь из особо прочного алюминия с добавками крепче любой стали. Лук размером в половину моего роста состоит из двух абсолютно одинаковых половинок, а посредине очень удобная для ладони и пальцев рукоять, такая же рифленая, как у дорогого рыцарского меча.
Обе половинки украшены барельефами, дивными цветами, завитушками и фигурками животных. Высочайшее мастерство можно отнести за счет пещерного гения, но вот сам дизайн лука... нет, я могу отличить продукт гениального одиночки от продукта высокой культуры вообще. Форма лука и его отделка молча орут о работе гигантского научно-исследовательского института по формам и поверхностям, где трудятся тысячи высококлассных топологов. Конечно, они трудились пусть не над самим этим луком, но чувствуется дух тысячелетнего дизайнерства...
– Что это за лук? – спросил я. – Достоин ли я?
Толпа глазела на лук, на меня, снова на лук. Принцесса ответила ясным голосом, красивым и звенящим настолько, что его услышали, наверное, даже часовые на стенах:
– Это лук... Арианта! Долгие века он хранился в здешней оружейной, но ни один человек не мог его натянуть... ибо на его владельце должны быть доспехи Арианта.
Я встал, попробовал натянуть тетиву, это получилось легко, лук согнулся, а когда я отпустил тетиву, она загудела так громко и страшно, что у многих слетели шляпы. Пролетавшие над нами птицы закричали и рухнули замертво в толпу.
– Да, – сказала принцесса, – на вас, сэр Ричард, в самом деле доспехи великого героя.
Я снова поклонился.
– Спасибо, ваше высочество. Поклон вельможному королю. Я расскажу в Зорре о вашей щедрости...
Из дома лекаря бережно несли Гендельсона. Его уже одели, укутали в одеяла. Общими усилиями устраивали на коне, привязывали, подкладывали подушечки.
Я вставил ногу в стремя, с грустью смотрел на жалкий тюк. Совсем не так вернется Гендельсон в Зорр, как выезжал... Принцесса улыбнулась мне милостиво, ушла. Я посмотрел вслед, и внезапно, без всякой связи, как показалось, промелькнула тревожная мысль, что все мои предыдущие построения были ошибочными. Насчет соблазнения голыми бабами или множества спасенных.
Читать дальше