Дмитрий Володихин: Тут, на глубине

- Сюрприз тебе, Медвежка, - говорит ему старшая, ставя штампик. Он ей всегда нравился. Хотела познакомиться... - Знаешь, кого припасли? Со своей стервочкой встретишься.

- С ке-ем? - не понял поначалу Меньшов.

- Со Светкой Медянниковой. Ты что, ты что?! Иди давай...

А ведь он ничего не сказал. И не сделал ничего. Только посмотрел на нее.

Медведь спустился на глубину. Ни на кого не глядя, переоделся прямо в зале. Черта с два он ей руку пожмет! Едва дождался гонга.

Она выходит в светлом обтягивающем трико. Волосы зачесаны на пробор, сверху обруч какой-то кожаный. Меч свой легкий, недлинный, похожий на акинак, из руки в руку перебрасывает. Картинно так перебрасывает, зайчиха косоглазая. Даже клички толковой не завела. Бедрами повиливает, хочет, чтобы Меньшов пожелал ее, так ему драться будет очень неудобно. Ну и как, он, Медведь, чувствует что-нибудь? Поднимается у него окаянная плоть? Ни черта не поднимается, одна только злость в душе. О! О! Смотри-ка, дура, кивает ему! Проиграй, мол, поделимся... Что эта зайчиха себе думала, когда согласилась идти против него?

Меньшов в ответ кивать не стал. Он почувствовал, как волной накатывает горячее боевое безумие. Меньшовская глотка издала низкий утробный рокот. Светлана вздрогнула, в глазах ужас, ужас в полный рост, мертвая безнадежность. Неужто верила в свое плотское обаяние? Женщина заняла такую позицию, чтобы судейские не расслышали ее слов:

- Мишка, мы цивилизованные люди...

Дура, всегда она путала жизнь там, наверху, и здесь, на глубине.

Меньшов ей так же тихо цедит:

- Ну уж нет. Поквитаемся сполна, любимая...