Юлия Славачевская: Третий – не лишний! (СИ)

На этом месте меня затошнило.

-...И их головы украсят собой частокол ратуши! – радостно закончил вещать местный Лавкрафт.

Я лязгнула от страха зубами как раз над ухом пригревшегося и задремавшего кошака. А эльф, не теряя времени даром, укусил его же за хвост, который настырно лез ему в нос.

Несчастный кошак подорвался с нас с визгом ущемленного достоинства. Встал на четыре лапы, выгнул спину и зашипел, как змея. При этом еще он прыгал по помосту влево и вправо, расшвыривая стражу.

На меня сверху приземлился дистрофик, на длинноволосого – дюжий охранник.

– Мужчина, – нахмурилась я. – Вы по записи или без очереди лезете?

– Почему товар пробуют перед продажей? – заволновалась толпа, пока стражники приманивали кошака новой порцией нирваны.

Троицу пленников оттащили подальше от края, пока их тоже не начали пробовать прямо тут, но уже покупатели.

– Успокойтесь! – запрыгал перед вздрюченным кошаком герольд. – Это небольшая заминка...

– Ничего себе небольшая! – рявкнула я. – Не знаю, как эльфу, а мне так очень чувствительно!

Кошак прижал ушки, припал на передние лапы и прыгнул за добычей, поймав рекламщика в длинные когти. После чего прикусил мужика за холку зубами и начал трепать из стороны в строну, поддавая задними лапами и мурлыкая.

– Это он вас усыновил! – громко пояснила я ошалевшему герольду. – У меня всю жизнь были кошки!

– И как они? – раздался женский голос из толпы. – Какие они в постели?

– Ласковые, – выдала я, стараясь не задумываться о том, что в действительности стояло за этим вопросом.

– Беру! – ломанулась на помост толпа распаленных женщин.

– Дамы, – не утерпела я. – Он с довеском. Герольд к нему теперь как прилагательное идет. Любимая игрушка. Так что цена двойная!

– Я женат! – сопротивлялся несчастный, отпихиваясь от кошака. – И моя жена...

– Да я даром отдам! – высунулась вперед сухопарая тетка. – За десять лет ни одного ребенка. Дайте мне кошака на неделю, а потом можете забирать вдвоем. О привычках сообщу в приватной беседе!

– Дорогая, – заскулил герольд. – Мы же так хорошо жили...

– Котэ на неделю мне, – чуть смягчилась тетка. – Мужа на год – вам! Там посмотрим. Может, сможем на что другое поменяться!

– Тридцать лет! – выскочил вперед главный маг. – Пятьдесят золотых монет!

Кошак прижмурил зеленые с золотистыми крапинками глаза и начал оглядывать всех вокруг, приходя в себя после термоядерного запаха.

– Шестьдесят! – выкрикнули из толпы. – И тридцать пять!

– Кто больше? – нахмурился маг.

Человек-кот запихал под себя герольда, чтобы не уполз, и принялся наводить свой немудреный кошачий туалет, отставив заднюю лапу и демонстрируя то, за что собственно его и покупали.

– Сто! – вылезла на помост симпатичная женщина с толстым кошельком. – Согласна на все условия.

Деньги передали из рук в руки. Маг вытащил печатку и что-то шлепнул на ладони двух дам, принимающих участие в сделке, мужчины и на обе лапы кошака.

После чего совместными усилиями помост очистили и приступили к следующему лоту.

Вытащили самого молоденького из троих селян и тут же сбагрили невысокой хорошенькой девушке за пять монет и на семилетний срок.

Я даже прокомментировать не успела, как им шлепнули на руки печатки и спровадили с помоста.

Остальные за такую же цену ушли на 'ура' и под звон литавр. Маг только успевал деньги прятать.

После чего на помосте остались из предлагаемого ассортимента только мы с эльфом. Маги тяжело вздохнули, подняли нас с носилок и распаковали от цепей.

– Побежишь? – поинтересовался дистрофик, снимая с меня ножные кандалы.

– Куда? – с надеждой спросила я, разминая затекшие конечности. – Где здесь выход на волю?

– Вот там, – вредно ухмыльнулся дистрофик, указывая на заскучавшего палача.

– Я настолько не тороплюсь, – сразу отказалась я. – До пятницы я совершенно свободна!

– Скоро будешь занято, существо, – зловеще пообещал мне главный, удерживая эльфа и вытаскивая его вперед на всеобщее одобрение.

– Смотрите! – возвестил он, хорошо поставленным голосом. – Какой прекрасный образчик мужчины...

– Счас кому-то будет плохо! – поделилась я с дистрофиком.

– Чего? – удивился мелкий.

– Сам смотри, – хмыкнула я, не прекращая разминку.

Эльф загнул такую длинную матерную тираду, что ушки трубочками скрутились. И стряхнул с себя мага, как насекомое:

– Никто не будет называть меня 'образчиком мужчины'! – рявкнул он. – Я – мужчина и таковым намерен оставаться!