Гимн неудачников

— А-а-а, так это бедные лиловые бронированные тараканы отгораживаются от вас!

— Ничего ты не понимаешь, — в сердцах плюнул Беда. — Это Та Самая Дверь.

Бой барабанов, момент истины. И вот сейчас я наконец познаю тайну того, что за ересь тут творится… пожалуй, нет. Не познаю.

— Да что ты говоришь? Та самая?

— Да.

— Ты уверен?

— Определенно.

— Ну… поздравляю. Зачем вы меня к ней притащили?!

— Это Та Самая Дверь… — маг приложил к стеклянной панели лист бумаги и дверь плавно отъехала в сторону. — Которую открывает Та Самая Карта!

Карма, еще и карта… За дверью, на удивление, оказались не порождения фантазии голодающего ниморского народа, а завал, прорезанный узкой трещиной, в которую едва можно было пройти боком — как будто кто-то взял и со всей дури расколол земную твердь.

— А вышибить… совсем никак?

— Какое колдовство, тут все на воздух взлетит! Кто-то из белых прошелся. Их же хлебом не корми, дай сунуться куда поопасней, — посетовал образцовый домосед Беда, заклинивая створки большим бетонным блоком. — А это не простая карта, Лоза. Однажды ей уже открывали эту дверь… Я считал, что она пылится где-то в друидских хранилищах — представь мое удивление, когда я увидел пропуск у тебя!

Пробираться по разлому по колено в воде — до умиления занимательное занятие. В затылок сопел Черная Смерть, впереди разглагольствовал Беда, стены давили со всех сторон, темно, но это прекрасное состояние определенности продолжалось меньше минуты, а потом завал вновь начали разбирать серьезно. Там горела зеленым точная копия первой двери, и на стенах над грудами камней светились серебром десятка два лесенок постижения.

— Последняя экспедиция, — пояснил заклинатель, не отвлекаясь от захламления прежде чистой выступающей над водой плиты всякой подозрительной колдовской атрибутикой. Судя по остаткам линий и свечным огаркам, происходило это далеко не в первый раз; к счастью, рисунок, да и сама плита, выглядели слишком маленькими для приличного жертвоприношения. — Далеко прошли, но у них не было самого главного — ключа.

— Эм… карты?

— Тебя, Лоза, тебя.

Вот почему я незаменим только тогда, когда грядет очередная неприятность? Определенно, мне дали не то имя. Конечно определенное соотношение между мной и шедевром координационного кретинизма есть…

— В каком месте от этого чахоточного сорняка способно быть больше толку? — мирно поинтересовался Смерть. Как всегда, неизменная поддержка, загораживающая выход.

— Потому что он Тот Самый… потому что нулевик. Тут датчики настроены на ниморцев, не на магов, чуть что почуют — не выберемся, — уже нормальным деловым тоном пояснил Беда, водрузив в центре абстрактной фигуры череп.

В глазницах богато украшенного резьбой черепа неукротимым огнем горели гербы Ниммы.

— Призраки вас не простят.

— Он считает, что разговаривает с духами шольцев, — черные маги обменялись ироничными взглядами, и Смерть подошел к алтарю, прокусив палец, и небрежно накорябал на кости кровавый знак. По разлому пронесся порыв ветра, словно тихий вздох; пуговицы засверкали ярче, огоньки свечей разом выросли и вытянулись, так и застыв по линейке. Караул. Два черных мага проводят один ритуал. Да они давно уже должны были перегрызться чьи линии прямее, свечи ярче, а заклинания внушительней и кто тут профи, а кто только из песочницы вылез.

— Эту карту нашел отряд памяти из братства Звезды, — заклинатель достал толстую книгу и вырвал первый листок, скормив его крайней свече. — На развалинах знакомого тебе объекта шестнадцать. Отряд из Шоваллы пожертвовал своими жизнями, чтобы принести карту и открыть ту дверь; а командира отряда звали…

— Дэн Рола. Я, в общем, не удивлен, — печально констатировал я.

Все ниморские странные вещи тяготеют именно к нему. Вот как только исследователи поняли, что поддельная карта — это шифр, а не платок в лубочном стиле?

— Ошшерраш…иммали…

Ну вот и ниморские словеса уже слышатся.

— Прекрати… — тихое шипение шорохом бумаги вползало в уши. Дымок от чуть свечей потянулся вверх, собираясь в клубок. — Не смей прикасатьсяк Слову, раб…

Беда приподнял брови и, продолжая беззаботно насвистывать, вырвал сразу две страницы:

— А то что?

— Тебе никогда не постигнуть и часть той мудрости, которую ты уничтожаешь. Грязный дикарь…

Бумага корчилась в огне, осыпаясь золой и истекая дымом, а заклинатель продолжил потрошить книгу: