Krokozyabra (Бусеница): Слизняк и его раковина

Выяснив у эльфа, в какой именно части парка находятся мастер Люциус и его гость, Абраксас отправился к воротам.

* * *

Двое на скамейке явно считали, что август в этом году выдался непозволительно жаркий. Во всяком случае, рубашки они оба уже расстегнули, а чёрный бант из причёски Люциуса как-то удивительно непристойно валялся на дорожке из гравия.

Абраксас, оцепенев, смотрел, как его сын запрокидывает голову, подставляя открытую шею губам Рабастана, и счастливо жмурится. Ладони его визави при этом откровенно блуждали по бёдрам Люциуса, не встречая сопротивления.

- Лю… Люциус! - нервно воскликнул он.

Но этот возглас остался неуслышанным.

Лорд Малфой взял себя в руки. Неторопливо откашлялся.

- Люциус, - ещё раз позвал он звучным, хорошо поставленным голосом.

На этот раз эффект был потрясающим. Люциус замер на миг, а потом торопливо скатился с колен Лестрейнджа, запахнул рубашку и встал перед отцом, намертво упёршись взглядом в носки своих ботинок.

Абраксас кивнул в ответ на приветствие неспешно поднявшегося со скамейки Рабастана и опять обратился к сыну:

- Люциус, попрощайся, пожалуйста, со своим гостем. Мне необходимо с тобой кое-что обсудить.

Прощание было быстрым, но нежным. Вероятно, после того, что лорд Малфой успел увидеть, Люциус уже не боялся смутить отца зрелищем невинного поцелуя в щёку.

Потом Абраксас проводил Лестрейнджа за ограду и негромко посоветовал ему держаться подальше от Люциуса. В ответ Рабастан почтительно склонил голову, но выражение его глаз заставляло Абраксаса сильно сомневаться в том, что его пожелание было услышано.

Обратно к скамейке он возвращался медленно, по пути обдумывая, что сказать непокорному сыну.

Люциус ждал его на том же месте. Глаз не поднимал, нервные пальцы стискивал в кулаки. Да-да, картина полного раскаяния и признания своей вины. Но ты же и сам знаешь, что это не поможет, Люци…

Он тяжело вздохнул.

- Сын. Мне казалось, я достаточно чётко и внятно выразился, что не одобряю твоей дружбы с мистером Лестрейнджем.

- Да, отец, - отозвался Люциус.

- Но ты предпочёл игнорировать моё мнение.

- Я… я виноват.

- И ты будешь наказан, - подтвердил Абраксас. - Что же до характера, который носит эта дружба… Люциус, у тебя есть долг перед Родом.

- Да. Я знаю.

- Думаю, тебе пора подумать о женитьбе. Ты предпочтёшь сам выбрать себе невесту или доверишь это мне?

Люциус равнодушно пожал плечами:

- Нарцисса Блэк.

- Хм… - лорд Малфой задумчиво склонил голову набок. - Неплохой выбор. Весьма разумный… Я напишу Сигнусу. Думаю, возражений не будет.

…Особенно - учитывая замужество второй из его дочерей. Надо полагать, Сигнус Блэк будет счастлив отдать младшую за чистокровного богатого юношу из древнего рода.

- Но подробнее мы это обсудим на завтрашнем балу, - вернулся он из своих мыслей.

Люциус наконец-то осмелился поднять глаза на отца.

Но Абраксас отрицательно покачал головой в ответ на отчаянную надежду в его взгляде:

- Я обещал тебе наказание. Будь любезен, срежь для себя розги. Полагаю, четырёх будет вполне достаточно. И я жду тебя в своём кабинете.

Люциус, не выдержав, срывается в скомканные, горячие просьбы, глотая слова и торопливые обещания…

Это неприятно. Абраксасу очень хотелось бы не видеть этого, и уж тем более - не участвовать в наказании сына. Но выбора у него нет.

- Люци, - терпеливо говорит он. - Это не обсуждается. Не заставляй меня разочаровываться в тебе.

…Ещё больше, мысленно договаривает за него Люциус - это видно по тому, как он дёргает подбородком, выпрямляя спину.

- Да, отец, - отчётливо говорит он. - Да, я всё понял.

Дай-то Мерлин…

Глава пятая. Люциус.

Спустя час я лежал в своей постели, глотая слёзы.

Лежал, разумеется, на животе, с мокрым полотенцем на пылающей заднице. Все зелья и чары, способные уменьшить боль, были мне запрещены - а чем заканчиваются нарушения отцовских запретов, я только что имел возможность убедиться. Так что из всех доступных средств хоть чуточку облегчить своё положение, мне оставался только холодный компресс, и домовик уже в третий раз сменил быстро нагревающееся полотенце.

Я ненавижу боль. И совершенно не умею её терпеть. Вероятно, потому отец и пользуется до сих пор этим способом воспитания. Да, я знаю: традиционный метод; наверняка он и сам когда-то получал от моего деда прутом по тому же месту… Вот только мне давно уже не десять лет.

Да и традиция, прямо сказать, более, чем странная. Как честь и достоинство чистокровного мага могут быть связаны с болью и унижением?.. Чёрт побери, да я сам готов был накладывать на себя Silencio, лишь бы во время наказания вести себя пристойно, а не верещать под розгой, как щенок, которому прищемили хвост.