Сергей Лукьяненко: Близится утро

Я споткнулся и схватился за Антуана, чтобы не упасть.

– Совсем я тебя уморил? – спросил летун.

– Нет, Антуан.

Я боялся посмотреть ему в глаза. Оторвать взгляд от пыльной дороги, которой, быть может, ступал и сам Искупитель.

– На меня порой находит. – Антуан засмеялся. – Наш добрый лекарь уже полвека насмешничает над страстью вещать, но, видно, это неистребимо.

– Спасибо тебе, – сказал я.

Маркус, чей ослик трусил впереди, оглянулся.

Мальчик, желающий счастья для всех, ободряюще кивнул нам.

Я улыбнулся ему в ответ.

А потом огляделся – будто впервые. Будто шел до того с завязанными глазами, как в каменных катакомбах Урбиса перед встречей с Пасынком Божьим.

Прозрачная голубизна – шатер неба над головой. Колышущееся марево – недостижимый горизонт перед глазами. Сухая холмистая равнина, пыльная дорога – под ногами.

Тысячи лет.

Люди, тянущие плуг. Люди, строящие дома. Люди, растящие детей.

Люди, несущие меч. Люди, жгущие города. Люди, ведущие рабов.

Что нам надо – радости или счастья?

Солнце клонилось к закату, когда Маркус стал нервничать.

Наверное, это заметили не все. На первый взгляд, наоборот, чудилось, будто мальчик задремал, вцепившись в нехитрую упряжь ослика, лишь иногда вздрагивал, просыпаясь. Но мне почему-то казалось, будто это не сон.

Дорога все сильнее и сильнее забирала в гору, в холмы. Конечно, не такие это кручи, как в Альпах или китайском Тянь-Шане, но нет ничего более выматывающего, чем долгий и медленный путь вверх. Кажется, будто вытягивают все жилы – с каждым шагом, с каждым вдохом.

Налево – пустыня, долгий пологий откос, лишь на горизонте видна зелень садов. Направо – крутой холм, поросший чахлым кустарником и редкими деревцами, с единственной тропкой, вьющейся вверх по склону.

Маркус очнулся, когда мы проходили мимо тропки. Вскинул голову. Дернул уздечку, останавливая монотонно бредущего ослика. И оглянулся.

Посмотрели назад и мы.

На дороге клубилась пыль. Пока еще вдалеке, не меньше чем в часе ходьбы… для пешего.

– Надо спешить, – сказал Жерар. Провел ладонью по запыленному лицу, горько улыбнулся. – Надо спешить…

– Не надо. – Маркус неловко спрыгнул с осла. Пошатнулся на затекших ногах.

– Это погоня, – терпеливо, будто неразумному ребенку, разъяснил Жерар. – Это не может быть ничем, кроме погони.

– Всадники, три-четыре десятка, – подтвердил Фарид. – Вероятно, вперед выслали дозор на самых свежих конях.

– Они опоздали. – Взгляд Маркуса оторвался от преследователей. – Здесь.

Вслед за ним мы посмотрели на склон. На вьющуюся тропу, запущенную и заросшую, ведущую на самый верх холма.

– Что здесь? – тихо спросил Жерар, разом утратив всю уверенность.

– Здесь Искупитель решал свою судьбу.

– Это было не здесь, согласно священному преданию… – Жерар замолчал. Маркус улыбнулся и покачал головой.

Первым с ослика слез Антуан. За ним остальные. В гору усталые животные уже не пошли бы.

– Ты уверен? – спросил Жан. – Маркус, во имя Искупителя, ты…

Он замолк, сам сообразив неуместность этих слов.

И мы пошли по тропе.

Наверное, ею все же ходили. Может быть, раз в месяц, а может быть, раз в год – терпеливо поправляя осыпающиеся камни, обрывая упрямый кустарник, укрепляя склоны там, где это было необходимо.

Луи без всяких разговоров взялся помогать Антуану. Жерар, так же молчаливо, вел под руку Жана. Остальные шли сами, даже Луиза без жалоб и причитаний шла в гору. А пыльный след на дороге все приближался, уже можно было разглядеть силуэты всадников. Примерно у половины тускло блестели серые чешуйчатые доспехи, у остальных пестрела в лучах заходящего солнца яркая гренадерская форма.

– Семецкий полк, – выдохнул Фарид, останавливаясь на минуту. Поднес к губам фляжку – и досадливо бросил вниз. Там уже не осталось ни капли, а любой вес становился нестерпимым бременем. – Самые преданные ханские нукеры, их еще вечно живыми зовут…

Мы были на середине подъема, когда взмыленные кони остановились у подножия холма. Фигуры преследователей заблестели парными бликами – почти у всех были бинокли.

Арнольд остановился, с утробным ревом выворотил из склона слабый камень и выкатил на тропу. Остановился, выжидая.

Всадники сдвинулись от тропы. Поняли намек.

– Не надо, – остановил Арнольда Маркус. – Нам еще спускаться!

– Пусть подумают, хотят ли подняться! – осклабился Арнольд. Но обвал начинать не стал, так и оставил камень угрожающе висеть на тропинке.