Она издает сдавленный крик, капли крови на ее алебастровом лице выглядят очень темными, ее голубые глаза, словно готовы выскочить из орбит. Я хватаю ее и оттаскиваю назад, поскольку лазерные лучи начинают бить в стену, но она разворачивается и вцепляется мне в лицо, ее ногти оставляют длинные царапины на лбу. Я твердо держу ее, пока она силой пытается вырваться, но внезапно она с ошеломительной силой бьет коленом и мой пах взрывается болью. Я инстинктивно отпускаю ее и, сжав руки на причинном месте, падаю на пол. Страйден кидается за ней, но она правой бьет его в подборок и отбрасывает. Остановившись, чтобы схватить болтер брата, она кидается вперед, стреляет с двух рук в коридор на бегу.
— Она бежит не туда! — кричу я, глядя, как она уносится налево, в другую сторону от ангара шаттлов.
— Она даст нам дополнительное время, — холодно замечает Полковник, поворачивая направо. Я все еще слышу рев болтеров слева, но уже не вижу Лори. Я замешкался на секунду, поднимаясь на ноги, готовясь броситься за ней. Передо мной встает Страйден и упирает в мою грудь руку.
— Она не хочет жить, Кейдж, — с мрачным выражением лица говорит он, — твоя смерть ей не поможет.
Я готов оттолкнуть его в сторону, когда слышу визг, кажется, заполнивший весь коридор. Я слышу, как мимо меня шагает Полковник, его ботинки топают по металлическому полу. Страйден отходит и спешит вслед за Полковником. Я остаюсь в одиночестве, напрягаю слух, дабы различить звук еще хоть одного выстрела из болтера.
Ничего. Я осознаю, что остался единственным штрафником «Последнего шанса». Я ощущаю пустоту. Одиночество в душе давит почти так же, как физическое одиночество. Смерть Лори, кажется, подвела итог. В конечном счете, бессмысленный и бесполезный. Зачем мне все это нужно было? Я действительно считал, что что-то изменится, через год, десять лет, век? В этом времени нет героев, подобных Махариусу или Долану, только бессчетные миллионы мужчин и женщину, умирающих в одиночестве, не замеченные большинством, и не вписанные в анналы истории. Я ощущаю, как падаю на колени и сдаюсь. Желание жить, которое пронесло меня через три года этого ада, просто улетучилось. Болтер в руках стал тяжелее, чем обычно, кажется, что его нагрузили бесчисленные смерти.
Я почувствовал вкус крови во рту и осознаю, что так сильно закусил губу, что она закровила. Этот вкус приводит меня в чувство. Я все еще жив, благодаря им в той же степени, что и себе, вот так это и запомнят, чтобы не случилось, эта жертва, и эти страдания не умрут вместе с нами. Я разворачиваюсь на месте, снова сжимаю болтер, меня опять наполняет стремление, и трусцой бегу за Страйденом.
* * *
— СЮДА! — возражает Страйден, собираясь повернуть налево.
— Прямо, — парирует Полковник, указывая на главный коридор.
— Я запомнил карту, — настаивает офицер Флота, и, не оглядываясь на нас, шагает налево. Я слышу, как где-то позади нас закрылась еще одна аварийная переборка. Полагаю, что это автоматическая реакция, поскольку не представляю, чтобы тифонцы разгуливали в округе и закрывали противовзрывные двери. И насколько я могу сказать, нельзя полагаться, что от этого будет хоть какая-то польза. Еще один резкий звук заставляет меня обернуться, и я вижу, что последний туннель за нами справа запечатался. Полковник шагает к Страйдену и хватает его за воротник. Мгновение спустя опускается переборка, металлическая стена выскальзывает из потолка и отрезает меня от них. Я ошеломленно замираю на минуту, не в силах поверить, что их нет.
Внезапно удары ботинок по коридору сзади привлекают мое внимание, и я вижу, как бегут семь гвардейцев. Ни один из них не взглянул в моем направлении, они все убегают. Я решаю, что они бегут к шаттлам и спешу за ними. Постоянный вой сирен болезненно закладывает уши, этот пронзительный тон, словно пробирает до самого мозга. Я почти врезаюсь в пару тифонцев, когда они выскакивают из двери слева от меня. Я шарахаю одному, молодому человеку с длинным носом, в челюсть болтером. Другой смотрит на меня в замешательстве, пока я не нажимаю на спусковой крючок, болт разрывает ему грудь, отдача почти выворачивает мне руку. Его круглое лицо мгновение смотрит на меня в ужас, после чего он резко рушится на пол. Пяткой ботинка я бью по лицу первого, с хрустом костей, вминаю его голову в пол.
Это все меня отвлекает, и я теряю бойцов, за которыми бежал, на мгновение я останавливаюсь, чтоб вслушаться. Пару минут я иду в одиночестве, пока мне не показалось, что я слышу звук бега в коридоре слева от меня. Поспешив вперед, я внезапно замечаю движение в противоположном коридоре. Когда я заглядываю туда, мои пальцы разжимаются от оцепенения, болтер с лязгом падает на пол. Прямо на меня внимательно смотрит генокрад. Точно такой же, как на Ичаре-IV. Его испещренные прожилками черные глаза утопают в широком черепе, в его взгляде читается смертный приговор. Немного горбясь, на своих длинных, двусуставчатых ногах он стремительно кидается ко мне. Его верхние четыре руки подняты для равновесия, верхняя пара оканчивается костяными, похожими на кинжалы, когтями, нижняя пара, больше похожая на руки, медленно разжимается.
Читать дальше