Павел Парфин: Сумасшедший репортер [СИ]

— Андрей Васильевич, как вы?.. Я уж грешным делом подумал, что вы больше не встанете.

— Надо бежать, — вместо ответа глухо отозвался Шубин.

— А договор? — стараясь скрыть в голосе внезапно нашептанный сердцем укор, спросил Безсонов. Он вплотную подполз к Шубину.

— Я и в самом деле подписал контракт. Но… — директор улыбнулся той улыбкой, которая порой бывает красноречивей иных многословных фраз. Из глаз, морщинок, губ Шубина, как из частичек мозаики, сложились вдруг в его улыбке затаенная грусть, мудрость, горечь, чувство вины и другое чувство, очень схожее с чувством благодарности — той редкой благодарности (по сути, адресованной неизвестно кому), которая бывает вызвана случайным везением или неожиданным счастьем.

Шубин оживился, обращаясь к Женьке, вдруг перешел с ним на вы:

— Они не заметили подвоха! Понимаете, Евгений, мне в этот раз ужасно повезло!

Помните, есть масса фильмов про шпионов, которые, встречаясь, вместо пароля протягивают друг другу рваные половинки одной и той же денежной купюры? Без второй половинки соратника они никто, вместе — страшная сила!.. Я не вспомню сейчас ни одного названия такого фильма. Но дело, собственно, не в этом. В моем случае роль подобной «второй половинки» должна была сыграть подпись синьора Мадзони. На бланке контракта его должность и имя напечатаны в самом низу и, по просьбе самого Мадзони, довольно мелким шрифтом. Чтобы обратить на эту строку внимание, нужно быть либо очень внимательным, либо хорошо знать английский и суметь прочесть документ целиком. Да, текст контракта, регламентирующего мои права как руководителя завода по закупке оборудования у того или иного предприятия (в том числе и украинского), набран на английском. Условия контракта таковы, что он должен быть подписан тремя сторонами — заводом-покупателем, предприятием-поставщиком и организацией, финансирующей инвестиционный проект. В моем случае в качестве последней стороны выступает фонд, возглавляемый синьором Мадзони. А без подписи синьора, повторяю, контракт не имеет юридической силы. Это значит, что, пока я не получу от итальянца его бесценного автографа, банк ни за что не переведет деньги со счета завода на счет «лесных братьев»!

— Но это ведь рано или поздно откроется?! — воскликнул Безсонов.

— Сегодня же, — согласился Шубин. — Я слышал, как среди ночи завелась и отъехала их машина. Поэтому, пока «лесные братья» отсутствуют, нужно как можно быстрее найти моего мальчика и уносить отсюда ноги. Надо действовать!

— Но как?

Безсонов поднялся, хрустнув костьми, потянулся, обошел чердак, подергал дверь — она громыхнула снаружи тяжелым замком.

— Ух ты, а это что? — Женька уставился на продолговатый, длиной чуть больше метра, предмет, завернутый в черную ветхую тряпицу. Предмет стоял, прислоненный к стене в шаге от двери.

— Вечером его не было… — и в тот же миг Безсонова осенила догадка. — Неужто это посох Лешего?!

— Какой еще посох? — подал сонный голос Генка, разбуженный Женькиным вскриком. — Журналист, ты от страха заговариваться начал!

— Разверните, Женя! — тихо попросил Шубин.

Безсонов протянул к вещице руку, и в ту же секунду тряпица поползла вниз от одного прикосновения его пальцев и упала, как покрывало с открываемого обелиска…

— Ох, ни хрена себе! — первым отреагировал на увиденное Генка.

— «ИЖ-58» или «ИЖ-54», «бескурковка», с горизонтальными откидными стволами, — попытался определить модель Шубин. — Старенькое, но надежное. Чье?

— Чье? — задумчиво повторил Безсонов и мотнул головой, постаравшись избавиться от наваждения. — Старик Леший сказал: «Вот тебе посох!» — и исчез… Вспомнил: там еще котомка должна быть! — Женька стал озираться по сторонам.

— Парень, да ты спятил! Какой к ядреной фене Леший?! Какая котомка?! — взорвался Генка. — Приди в себя! Перестань байки сочинять! Мы на чердаке бандитской хаты, и скоро нас пустят на холодец!

— Но ружье-то он не выдумал, — задумчиво произнес Шубин. — Постой… Котомка, говоришь.

У меня вот под головой сумка, не знаю, откуда взялась…

Безсонов взял в руки двустволку, неуверенно переломил ее, заглянул в пустые зрачки стволов, потом резко защелкнул, опустил предохранитель и, неожиданно наведя на Генку, нажал на спусковой крючок.

— Ты што, совсем обалдел?! — попятился от него Генка и, упершись спиной в кучу сена, попытался даже немного зарыться в нее. Шапка сена упала на него, водрузившись на голове нелепым вороньим гнездом.