Эл Ригби: Сказки чужого дома

– Я обязательно попытаюсь полюбить, мама. Хотя бы твои.

– Должен сказать… – небрежный ровный голос заставил его вскинуться, – твои книги, наверное, отлично продаются. Курсанты опустошили все лавки в Такатане. Я даже сам прочел парочку. Сносно.

Хо' Аллисс устало прикрыл глаза и опять опустил голову на скрещенные руки. Он слишком долго ждал этого допроса – допроса самого Рина Краусса. Ждал и готовился защищаться, как только мог. Но защищаться было не от чего.

– Хоть какой-то смысл есть в том, чтобы все потерять.

Голубые глаза задумчиво скользнули по его лицу.

– По сути, ты мало что потерял, кроме свободы. И даже добился цели. Свобода теперь есть у Веспы. Ты можешь в той или иной мере быть собой горд.

Лицо то-син, как бы его ни лечили, все еще не восстановилось до конца. Ссадины остались на губах, на скулах, нос явно плохо заживал. Писатель усмехнулся мелькнувшей в голове мысли. Тень . В другом теле, но суть была той же. Наверняка тот, кто собрал первую Сотню, стал примерно таким, когда изуродовал себя. Высокопарные рассуждения… и ломающие ребра удары.

– Или ты хотел освободить ее только так, как придумал сам?

Хо' Аллисс усмехнулся:

– Я писатель. А мы не очень любим, когда наши сюжеты начинают жить своей жизнью.

Рин Краусс усмехнулся уголками губ.

– Знаю одну ле, которая думает по-другому. И когда-нибудь она будет писать не хуже тебя. А теперь… – Он подался ближе. Его голос потерял какой-либо оттенок и стал металлическим. – Синедрион хочет знать, что представляет из себя дар заклинателей. И прежде всего, – как от него защититься.

Она сидела перед пустой тетрадью и грызла ручку. Мысли не шли. Наверное, она просто слишком устала: сегодняшняя боевая тренировка была очень длинной. Большая полоса препятствий, да еще со стычками. Ева победила двух противников из трех. Вроде бы неплохо.

– Спать собираешься?

Пятнистая шпринг, недовольно ворча, бросила в нее подушкой. Ева торопливо прикрыла ночник учебником.

– Извини. Я скоро!

Да, лучше было бы лечь. Ничего все равно не получалось. То ли она просто устала, то ли совсем разучилась. Нет… надо начать. Хотя бы начать. Она обещала сестре и очень соскучилась сама. Она вряд ли бы смогла забыть это ощущение начинающейся истории: когда откуда-то тянет невидимым ветерком. И в этом ветерке как будто кто-то ведет рассказ, сменяя перед глазами картинки. Картинки не видны полностью. Но что-то угадывается по силуэту.

– Ева!

Всего абзац. Абзац – это как маленький ключик, из множества которых однажды сложится ключ большой. И он, наверное, откроет ту самую дверцу, из-под которой веет ветром. Девочка глубоко вздохнула.

За окном простиралась полоска густого хвойного леса. Она смазывалась, расплывалась в сплошную зелень; отдельные деревья можно было разглядеть, только если смотреть чуть-чуть вперед, а не прямо. Но Чара не обращала внимания на лес.

– Ева! – взвыла с кровати Нэсса. Она уже села и сонно, сердито моргала. – Ну сколько можно?! Ты хоть помнишь, что сделал этот ужасный тип в желтых очках? Не вздумай тоже писать книжки! А что, если тебя арестуют? Или исключат? Я всё выброшу!

Ева посмотрела на ее сонную мордашку, потом на тетрадь и слабо усмехнулась. Некоторые вещи, кажется, не менялись. Где бы она ни жила, какое бы имя ни носила. Хорошо это или плохо… но это заслуживало в истории отдельного места. И, мысленно пожелав сестре самой доброй вахты, девочка закрыла страницу.

– Ладно, я ложусь.

Последний ночник в Алых Башнях наконец погас.

28.09.16