Светлана Казакова: Город, где живёт магия

— Думаю, твоей подруге нечего бояться… пока, — загадочно ответил Мартин и тут же сменил тему. — Хочешь чего-нибудь? Кофе, сока… меня? — приблизившись, добавил он.

— Расскажи мне, что всё это значит! — чуть более требовательно проговорила Инна.

— Можешь просто немного помолчать?

В следующую секунду он буквально заткнул ей рот жадным поцелуем, одним движением притянув к себе. Инна не смогла бы его оттолкнуть, даже если бы захотела. Дыхание перехватило, и она негромко застонала, когда Мартин укусил её за губу почти до крови. Затрещала, разрываясь, ткань блузки. Он не соблазнял — он просто брал то, что хотел взять. Решительно, грубовато и бесцеремонно. Так же, как он делал и всё остальное. Утверждая свою власть над ней и демонстрируя ту непонятную злость, которая овладела им после их встречи с Вероникой. Но это, чёрт возьми, того стоило.

Глава 51

Три недели спустя

Дарий

— Пять жалоб! Понимаешь ты, что это значит?! Целых пять жалоб, — повторил Фогль, возмущённо потрясая зажатыми в пальцах печатными листами.

Начальник уже минут двадцать расхаживал вдоль и поперёк кабинета, повторяя одно и то же. На Дария Княжевича, специалиста Магического Надзора, было написано пять жалоб. Все они легли на стол Аркадия Фогля, и сейчас он выкроил время для того, чтобы отчитать своего непутёвого подчинённого. Такое, разумеется, случалось и раньше, но не слишком часто. К тому же, столько жалоб подряд даже для молодого специалиста МН — это уже слишком.

— Эти люди пишут, что ты нападал на них в процессе ареста! — выпалил Фогль и снова взмахнул листками, один из которых выпал из его толстых пальцев и, покружившись, лёг на пол. — Причём, даже не боевыми заклинаниями! Ты их просто-напросто избил! И сам, между прочим, остался с синяками! Этого даже амулеты не могли скрыть, к твоему сведению! Велимира — и та пришла в ужас! Ты ей почему-то нравишься, и она за тебя волнуется! — добавил начальник, и было непонятно, что из этого его больше злит — жалобы или явная симпатия секретаря к Княжевичу.

— Ну и что? — стараясь оставаться невозмутимым, проговорил Дарий и, дотянувшись, поднял с пола упавший листок. Прочитал несколько строчек и не смог удержать от усмешки. Кое-какие сравнения ему могли бы даже польстить.

— Я не вижу здесь совершенно ничего смешного! — снова взорвался Фогль. — Нельзя же так буквально понимать выражение «добро с кулаками»! Вести себя надо корректно!

— Могу я кое-что уточнить? — прервал его Княжевич, бросая листок на стол и выпрямляясь на неудобном стуле. — Некоторые из тех, кто подал эти жалобы, решили принести в жертву демону тринадцатилетнюю девочку, и, если б я там не появился, они бы довели дело до конца. И с ними я должен был вести себя корректно? Вежливо предложить им проследовать в машину? Может, извиниться за то, что помешал, а?

— Зато ты буквально вышвырнул их на улицу и отлупил до потери пульса! Все журналисты сбежались! Мог бы просто передать их инквизиторам, чтобы не пачкать руки.

— Инквизиторская темница — слишком мягкое наказание для них, — отозвался Дарий.

— Ну, тебе лучше знать, — разводя руками, отозвался начальник. — Но мне надоели все эти жалобы. Может, тебе просто нужен отпуск? Хотя, разве те три месяца не были возможностью отдохнуть от работы? Ещё и Велимира тебя навещала.

— Может, просто нужно, чтобы мне не мешали работать, — проговорил Княжевич, поднимаясь с места и направляясь к выходу из кабинета.

— Или тебе следовало бы думать о чём-то, кроме личной жизни, — сказал ему в спину Фогль. — Я жду отчёт по твоему текущему делу. Сегодня же.

Ничего не ответив, Дарий вышел из кабинета, постаравшись не слишком сильно хлопнуть дверью. Последние слова начальника были полны сарказма. Княжевич до сих пор злился, вспоминая, что Фогль стал свидетелем его разговора с Вероникой.

Последнего разговора. Она сказала, что собирается вернуться в Лондон в этот же день, а затем просто уехала. Исчезла, ни слова не сказав о том, что связывает её с тем британским магом, которого не было на этом чёртовом юбилее.

За то недолгое время, что Вероника была в городе, у них так и не получилось никакого связного разговора. Им постоянно кто-то мешал, а тут ещё эта мутная история с анонимным письмом. Дарий видел это письмо и не сомневался, что автор у него тот же, что и у того письма, которое Веронике прислали в тот день. Но кто это мог быть? Один из студентов, которого занесло в университет в каникулы? Или кто-то из преподавателей? Почему он решил назвать имя второй свидетельницы?