Рэндал Гаррет: Слишком много волшебников

В этот момент открылась дверь, и вошел отец Патрик. За ним следовали командор лорд Эшли. Лицо Эшли было бледным, его запястья охватывали наручники. Сзади шагал остроглазый шеф-мастер стражи Хеннели Грейм, с пистолетом в кобуре, но с рукой наизготовку.

— Ваша честь! — веско сказал священник. — Мой долг — требовать внимания суда.

— Суд признает в преподобном отце Патрике amicus curia, — прогрохотал маркиз.

— Ваша честь, — сказал святой отец. — Милорд Эшли, командор имперского военно-морского флота нашего грознейшего и сувереннейшего короля хочет, согласно своей доброй воле, сделать заявление и дать показания настоящему суду.

Маркиз де Лондон бросил взгляд на лорда Бонтриомфа, который по-прежнему корпел над своим блокнотом, потом снова посмотрел на Дарси.

— Можете приступать, — сказал он.

Через сорок минут лорд Бонтриомф просмотрел свои стенографические каракули и задумчиво покивал.

— Дело завершено, — сказал он. — Это объясняет все.

Командор лорд Эшли вышел, чтобы быть препровожденным шефом Хеннели и группой стражников в Тауэр. Предварительное судебное заседание было официально закрыто.

Милорд маркиз оглядел кабинет, затем посмотрел на лорда Дарси.

— За исключением некоторых неточностей в репликах, вы представили нам практически подлинную картину действий Эшли. Удовлетворительно. Я бы даже сказал, весьма удовлетворительно. — Он оглядел остальных. — Есть ли у кого вопросы?

— У меня вопрос, — сказал сэр Лайон Гандолфус Грей и обратился к лорду Дарси:

— Если можно, милорд... Почему вы были уверены, что между мастером Юэном Макалистером и командором Эшли не существовало прямой связи?

Лорд Дарси улыбнулся:

— Разумеется, я не мог быть полностью уверенным, сэр Лайон. Но это казалось наиболее вероятным. Мастер Юэн изо всех сил старался заставить дамозель Тию вытянуть секрет из сэра Томаса Лесо. Вряд ли он стал бы так стараться, если бы знал, что лорд Эшли хочет продать секрет. Использовать командора было бы гораздо проще, чем заставлять упрямую девчонку предать того, кого она любит.

— Но откуда вы знали, что Тия не шпионит добровольно? — спросил сэр Томас.

— Было несколько причин, — сказал Дарси. — Конечно, церковные комиссии дважды оправдывали ее, но имелись и другие факты... Она пошла к сэру Джеймсу, а такой поступок не похож на поведение шпиона. Шпион бы действовал без промедления, а она всего лишь поспорила и ушла. К тому же, квалифицированные разведчики, в отличие от дамозель Тии, не выбрасывают записки от своих связников в мусорные корзины и не забывают о них.

Конечно, поначалу существовала возможность, что встреча в пивной «Гончая и Заяц» была спектаклем, разыгранным специально для меня, но последующая попытка мастера Юэна избавиться от девушки сразу отмела такую возможность.

Следовательно, она, как и говорила, действительно собиралась рассказать все офицерам короля.

— Не смешно ли, — сказала вдовствующая герцогиня Камберлендская, — что пока вся стража Лондона и половина имперского флота бились над определением личности убийцы, письмо все время находилось здесь, в кабинете милорда маркиза?

Лорд Дарси взял голубой конверт со стола лорда Бонтриомфа, куда его положил капитан Смоллетт.

— Вы подразумеваете это? — спросил он извиняющимся тоном. — Боюсь, искать информацию здесь не было никакого смысла.

— Почему? — Вдовствующая герцогиня нахмурилась. — Из-за заклинаний?

— О нет, — сказал Дарси. — Дело в том, что ни этого конверта, ни его содержимого несколько часов назад попросту не существовало. Почерк, хоть он и очень похож на руку Жоржа Барбура, на самом деле мой. У меня была возможность досконально изучить руку Барбура. Вчера днем, в Канцелярии Адмиралтейства... Понимаете, мне требовалось собственноручное признание Эшли. На самом деле у нас было очень мало улик. Я знал, что он делал и как он это делал, исключительно благодаря аргументированной дедукции.

Конечно, в кармане его кителя, как и в ножнах, найдена кровь, но мы не могли рассчитывать на такое везение. Нам было нужно что-то большее. Вот и появилось это письмо. В конце концов, вы понимаете — Эшли не мог знать наверняка, что сообщение Барбура было послано в гостиницу.

Поскольку я понял, что он открыл конверт при первой же возможности, я был уверен — он не нашел там ничего, кроме листов чистой бумаги. Он никак не мог знать наверняка, что эти листы содержали опасную для него информацию... Думаю, письмо было необходимой ложью, и если вы постараетесь, капитан Смоллетт, вы вспомните, что я ни разу не утверждал, будто это письмо действительно пришло от Барбура.