— Кто сидит?
— Где?
— Да где?
— Что там?
— Покажите, — приглушенно шептались археологи.
— Не что, а кто, — задумчиво подытожил капитан и передал бинокль Коллинзу, — взгляните, профессор.
— М…м… да, — спустя минуту промямлил глава экспедиции. — Билл, это по вашей части, — он передал бинокль антропологу.
— Что скажете? — вопросил Стаоал, теребя Стуберга.
Антрополог упорно молчал, не отрывая глаз от окуляров.
— Глазенки то у него полчерепа занимают, — наконец выдавил из себя ошеломленный Билл и отдал бинокль Кармен. — Действительно карлик. Хоть одежда и скрывает тело, но можно утверждать, что физически он не развит, тело дряблое, рост примерно чуть меньше четырех футов. Черепная коробка излишне большая, надбровные дуги выступают далеко вперед, как козырек, удивительно что столь тонкая шея выдерживает такую нагрузку. Глаза закрыты темными очками, видимо наш гость не любит солнечный свет и привык жить в полумраке. Присутствует редкий шерстяной покров. Кожа довольно-таки грубая, словно мозолистая и серая. Не любит он солнце, не любит. Нос крючком, рот маленький, губы тонки, скулы выступают, лицо морщинистое, уши как у эльфов. Старик, думаю. Впрочем… неизвестно как выглядят младенцы. Но это человек, безусловно человек. Просто условия жизни заставили видоизмениться. Тут и генетические мутации и вынужденный образ жизни. Подземные жители — кроты, по-другому и не охарактеризуешь.
— Матерь Божья, — глухо проговорила Кармен, передав бинокль Амматаалу. — По сравнению с ним любой кочевник писаный красавец.
— Встречают по одежке, а провожают по уму, — мениолец долго рассматривал гостя, сидящего на покатом валуне метрах в ста от лагеря, затем отдал бинокль Виктору.
Карлик преспокойно восседал на камне, рисовал что-то на земле используя длинный посох, и казалось, даже не замечал присутствия звездных людей. Словно брел путник по тропинке, устал, глядь, а у дороги камень огромный лежит, теплый, согретый солнечными лучами. Дай, думает, посижу, отдохну немного…
— И давно он тут загорает? — полюбопытствовал Новиков.
— Минут десять, — ответил Зимин, — расселся как у себя дома.
— А он и так дома, — усмехнулась Кармен.
Айко только покачала головой, затем приняла из рук Виктора долгожданный бинокль и приступила к изучению хозяина острова Борро.
Размышления ученых прервал громкий вопль Умаалона. Парень был страшно перепуган, бледен, размахивал руками и не мог связно выразить словами мысли, переполнившие его сознание:
— Помогите… я не знаю… Анатэ…
— Что случилось? — археологи всполошились.
— Не знаю… она без сознания…
— Час от часу не легче, — Кармен кинулась к палатке. — Лейтенант, пришлите фельдшера.
— Сейчас, — Зимин уже вызывал фельдшера по армейскому коммуникатору.
Археологи, на время позабыв о карлике, поспешили вслед за Кармен и Умаалоном.
В коридоре, возле раздвижной двери, ведущей в комнату Анатэ собралась солидная толпа. Не хватало только Стаоала и Зимина. Офицеры не покинули пост наблюдения. Фельдшер пролетел как локомотив, разогнавшийся на крутом спуске, растолкал людей и скрылся в комнате.
— Аномально, — Кармен довольно быстро покинула комнату принцессы. — Она спит.
— Как спит? — вопросил Виктор.
Археологи зашумели, выдвигая одну неправдоподобную версию за другой.
Затем из комнаты показался мрачный техник. Он явно не был удовлетворен заключением медиков. А Новиков, заглянув в дверной проем, успел заметить принцессу неподвижно лежащую на кровати, лица не видно. Фельдшер торопливо сматывал провода диагностического прибора.
— Как она может спать? — Айко не верила собственным ушам. — Да вы что?
— Она погружена в сон не по своей воле, — фельдшер тоже покинул комнату дочери Солнца. — Электроэнцефалограмма страшная.
От его слов ученые потеряли дар речи и долго не могли прийти в себя. Единственный человек, способный хоть что-то прояснить в сложившейся ситуации, выведен из игры.
— Где Умаалон? — вдруг опомнился Новиков, озадаченно глядя на коллег.
— Артур, остановите парня! — Кармен бросилась к выходу.
Археологи сломя голову помчались за ней.
На улице офицеры вдвоем держали обезумевшего техника. Тот отчаянно сопротивлялся, намереваясь вырваться и покинуть пределы лагеря. Крики заглушали все остальные звуки. Солдаты внимательно наблюдали за потасовкой возле деревянных ворот, опутанных колючей проволокой, но не имели права без приказа покинуть оборонительные позиции.
Читать дальше