– Пей, – сказал он. – Это поможет.
Ульяна приоткрыла губы, и в рот ей полился травяной чай. Вместе с ним в ее обмороженное, окоченевшее тело влилась сама жизнь. Девушка сообразила, что лежит в термопалатке. Ветер сюда не доходил, и создавалось ложное ощущение, что за тонкими, но прочными стенами нет никакой ледяной пустыни.
Выпив всю чашку, Ульяна обессиленно опустила голову, но глаза не закрыла. Смотрела на Дмитрия и ничему не удивлялась. Конечно, он должен был спасти ее. Если не он, то кто?
Но почему Буров так плохо выглядит? Лицо осунувшееся и темное. На впалых щеках – густая щетина. Лоб ободран в кровь, нос и губы распухли. Этот Дмитрий Буров не был похож на того, которого она знала.
И вдруг Ульяна все поняла. С Буровым что-то случилось. Что-то страшное. И теперь он вовсе не спасатель, а такая же несчастная жертва, как и она. И значит… значит, спасения нет.
Ульяна разлепила губы и хрипло прошептала:
– Мы умрем здесь, правда?
– Может быть, – кивнул Дмитрий. – А может быть, и нет. Я не уверен, но вполне вероятно, нас уже ищут.
– Откуда ты… знаешь?
Дмитрий улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и искусственной.
– Ты забыла, что я очень богат, – сказал он. – Я послал сигнал о помощи. Не уверен, что его получили, но… Надежда ведь умирает последней, правда?
«Правда», – хотела ответить Ульяна, но не нашла в себе силы. У нее уже ни на что не осталось сил, даже на веру.
Дмитрий обнял ее поверх спального мешка.
– Мы вернемся в Москву. А потом… потом я отвезу тебя к моей маме. Ты ей понравишься. Она давно мечтает, чтобы я познакомился с приличной, серьезной и умной девушкой. Когда она тебя увидит, то с ума сойдет от счастья.
Буров погладил ее пальцами по щеке.
– Там, на Большой земле, у меня нет времени на серьезные романы, – сказал он вдруг. – Я уже забыл, что значит любить женщину. Но теперь вспомнил. Благодаря тебе.
Ульяна скосила на него глаза и выдохнула безнадежно:
– Мы умрем.
Дмитрий нахмурился и отрицательно покачал головой:
– Нет. Мы выживем. Мы выберемся отсюда на Большую землю и… поженимся.
Кажется, он сам не ожидал, что закончит фразу именно так. На мгновение лицо Дмитрия стало растерянным, но затем он сдвинул брови и сказал:
– А что, неплохая мысль. Тебе не кажется?
Ульяна слабо улыбнулась. Она приняла правила игры и тихо проговорила:
– Я не уверена, что… люблю тебя. И я тебя… совсем не знаю.
– Узнаешь, – уверенно проговорил Дмитрий. – У нас впереди куча времени.
Буров смотрел на нее воспаленными от холода и усталости глазами и не мог насмотреться. Говоря Ульяне, что почти позабыл, что значит любить женщину, он не бравировал и не шутил. Дмитрий в самом деле забыл, каково это – просто смотреть на женщину и чувствовать с ней эмоциональное и духовное родство. Забыл, что значит смотреть на женщину и не только ее вожделеть – но уважать, восхищаться и пытаться ее понять.
Чувство было новое и неожиданное. И Дмитрий невольно усмехнулся – таким неуместным, бессмысленным и безнадежным оно ему показалось. В кои-то веки встретил женщину, с которой ему приятно просто находиться рядом и молчать, и вот – скоро вынужден будет расстаться с ней навсегда. Ведь ясно как день: никто их не спасет, и никакая помощь не приедет. Живы они будут лишь до тех пор, пока термопалатка способна сохранять тепло и пока в канистрах еще остался керосин. Потом – все.
Сердце Бурова сдавила тоска. Сколько лет прожито впустую. Недели, месяцы, годы слились в один бесконечный, утомительный и безрадостный день. Офисы, рестораны, деловые переговоры, стратегии, бюджеты, сметы, отчетности… И так до бесконечности. Редкие вылазки в ночные клубы и на закрытые вечеринки, постылость которых сравнится лишь с их удручающим гламурным однообразием. Годы и годы жизни… А вспомнить-то, по сути, не о чем. Ни одной искренней улыбки, ни одного любящего взгляда.
– Дмитрий Сергеевич, вам звонят с телевидения…
– Дмитрий Сергеевич, у нас накопилось много деловых бумаг, которые необходимо подписать…
– Дмитрий Сергеевич, поставщики выражают неудовольствие…
– Дмитрий Сергеевич, думское лобби выходит из-под контроля…
Организм работает почти на автопилоте. Рот сам отдает распоряжения и приказы, руки сами берут телефонную трубку, сверкающий золотом «Паркер» сам подмахивает бумаги. А где за всей этой деловой мишурой он, Дмитрий Сергеевич Буров, настоящий, уникальный и незаменимый?
Ему предстояло взять четыре настоящие вершины, но он их так и не сумел все покорить. Брови Бурова дрогнули. Дмитрий посмотрел Ульяне в глаза и тихо сказал:
Читать дальше