Евграф Декю Ророк: Махагон

Улицы внутри крепостных стен, были переполнены людьми. Около врат, цепью по обе стороны дороги, стояли рыцари. Они, под гробовую тишину, провожали взглядом тех, кто решил покинуть свои дома. Люди с пожитками и гружёными телегами уходили восвояси, устремляясь в потерянную ими родину. В их сторону не было ни глумления, ни насмешек и только в некоторых, словно кованых лицах воинов, можно было заметить искреннюю жалость к лишенцам.

Поселения в низовьях крепости, под покровительством Всесильного Императора, тоже становились владениями ордена. Для многих инийцев, эта была приятная весть. – Лучше же жить обеспечено в Регнарде, чем зависеть от воли Императрицы, тем более не добившейся власти и признания сената, – говорили сплошь и рядом люди, оставшиеся на своей земле вблизи Гаморы.

Новости приходили и с юга. Один легион подчинился воли Императрицы, другие же… нет. Южнее Велфара центурионы захватили власть, вздёрнув на петле легата, которому поклялись в преданности. Это же повторялось и в других легионах. Воины никак не пожелали сложить оружие и прибыть в место назначения. Народ был разделён. Новая кровавая война, на этот раз гражданская, нависла над инийцским народом.

По сути, все были поглощены переживаниями. Сейчас же, один из немногих рыцарей махагона, продолжал удерживать свой взгляд, наблюдая за тем, как люди уходят через открытые врата. Седина на его висках говорила о возрасте, коим он никак не гордился. Темнеющие редкие волосы ещё не утратили цвет и в этом в сладостные часы он видел свою привлекательность. – Я ещё не стар, чтобы уйти на покой и далеко не юн, чтобы предать накопленную мудрость и пасть на поле брани! – промелькнуло в этот миг у него в голове. Он мог назвать себя ветераном, по праву того в скольких битвах участвовал, но осознание этого всё не приходило. Телеги скрипели, а лишенцы всё покидали и покидали крепость. Сквозь плотный строй к нему пробрался молодой рыцарь, сын его друга. Потеснив окружающих воинов, он встал рядом с ветераном.

Всматриваясь в лишенцев, юноша шёпотом заговорил. – Смотри, что я нашёл, с одного покойника снял, в замке! Оставлю себе на память. Поговаривают, это амулет самого Аххима. Что ты на меня так посмотрел? Юноша, одев безделушку на шею, спрятал летящего сапсана под рубахой. Да не брешу я! Видели его давеча перед осадой.

– И что с ним стало? – спросил без интереса в голосе старший воин.

– Да, походу свои и зарубили, там и не узнаешь. У них же тут голод был страшный, да не мне тебе рассказывать. Не зря же магистр приказал обоз за обозом с продовольствием поставить. Небось, только через пару месяцев склады набьём.

– А ты как думал! Чай не игры какие, – ухмыльнувшись, проговорил на это ветеран. – Слышал, магистр что говорит?

– Меня же не было тогда, иль не видел, как меня с отрядом отправили? Мы под замком каналы проверяли, вдруг кто засел, – ответил молодой рыцарь на вопросительный взгляд. – в общем, магистр помиловал всех невинных, кто не держал в руках оружие. Очень много инийцских семей. В общем, по чести поступил. Дал им выбор, возвратиться к себе в империю или остаться в Регнарде сохраняя за собой жилье и имущество.

– И что, даже позволил собрать им свои пожитки?

– Ну, как видишь! Говорит: «нам они ни к чему». Чужое нам не нужно. Да сам знаешь, за всю историю ордена, Махагон никогда не участвовал в разграблении и насилии над поверженными.

– Верить – верю, но с этими идеями как-то не согласен. Не вправе ли победитель распоряжаться душами побеждённых? Ладно… ладно… просто мысли вслух. Так что, заселяться скоро будем? – спросил молодой. – Домик я себе присмотрел, самое то чтобы осесть.

– Вот как только бумагу увидим от императора Немидаса, с такой знаешь, печатью золотой. А то верить словам, это пустое. Всякое можно наобещать! Почти все ушли, пойдём, магистр как-никак ждёт, – проговорил ветеран, выходя из толчеи.

– А мне с тобой? – удивлённо спросил юноша.

– Да… мне сказано было, выбрать второго для задания, вот я выбрал тебя, обалдуя.

В вышине, в самой большой из комнат, Гемион обживал замок, разбираясь с бумагами, найденными у бывшего хозяина. Пракс с Дедалом покинули его, вернувшись в своё графство, но пообещали навестить их, как только всё утрясётся.

Сейчас же стопки бумаг всё не кончались. Ныне мертвец, явно не собирался умирать, ибо его работа была велика. Одно из дел было весьма особенным. Гемион обнаружил записи, которые указывали на то, с каким усердием бывший хозяин крепости пытался найти это нечто. Дневники, а также судовые журналы говорили о том, что появившийся из неоткуда сильный ветер что-то защищал, как будто он был живым. Причины могут быть разными, – подумал Гемион, откладывая записи. – И запертый в одних из покоев ребёнок, девочка, была как то с этим связана. Вспомнил одну из строк, что совсем недавно попалась на глаза: