Патрик Уикс: Dragon Age. Империя масок

Бриала шла через рунный лабиринт, небольшими шагами, осторожно, но уверенно ступая по прихотливым сплетениям узора. Она прошла уже больше половины пути.

– Но она же ничего не сможет сделать! У нее нет…

Селина осеклась, вспомнив, как настойчиво и страстно целовала ее эльфийка совсем недавно, перед началом поединка. Одной рукой она обхватила затылок Селины, другой крепко обвила талию…

Селина схватилась за поясной кошель, в котором хранила ключ-камень. Кошель был пуст.

– Да она и впрямь опасна! – Гаспар расхохотался.

Селина развернулась и опрометью бросилась к Бриале. Теперь она видела, что та сжимает в руке рубин. Вскинув руку, Селина прыгнула к ней – и закричала от боли, когда вспышка незримой энергии отшвырнула ее прочь. Руны по краю лабиринта полыхнули гневным багряным светом.

– Бриала!

Эльфийка не оглянулась.

Селина подняла кинжал, развернула, изготовясь метнуть.

– Прошу тебя, Бриа. Не делай этого.

А затем ледяная волна ударила ее в бок, обездвижила морозным дыханием, обожгла холодом. Селина покачнулась, и кинжал выпал из ее онемевших пальцев.

– Думаю, – сказала Миирис, поднимаясь с посохом в руке, – что я опять готова сделать выбор.

Растирая застывшую руку, Селина поглядела на нее, затем на Фелассана.

– Я так опасалась Гаспара, – пробормотала она, – что даже не вспомнила о вас.

– Не огорчайся, – утешил он. – Со всяким может случиться.

У Селины не осталось в запасе ни трюков, ни хитроумных уловок. Она могла лишь смотреть, как Бриала поднимается на постамент. Эльфийка вложила рубин в углубление, предназначенное для него, наклонилась вплотную и прошептала слова, которые никто другой не мог услышать.

Затем Бриала подняла голову, встретила взгляд Селины. И, когда волна рубиново-алого света омыла зал, проговорила:

– Сим объявляю, что эти элувианы принадлежат эльфам Орлея.

Волна алого света пробудила все элувианы, по крайней мере на мгновение. Теперь они вновь дремали, но Бриала чуяла энергию, пронизавшую воздух, ощущала гул силы, когда подходила к ним вплотную. Элувианы проснутся, когда она того пожелает.

Гаспар и Мишель перевязывали свои раны и поглядывали на нее – украдкой, когда думали, что она их не замечает. Бриала не обращала на них внимания. Миирис глазела на нее не скрываясь.

Поток магии тек сквозь Бриалу, холодил ее кожу, как и в тот самый миг, когда она стояла над постаментом. Теперь все элувианы были в ее власти, готовые доставить Бриалу и ее соплеменников туда, где она захочет оказаться. Немало времени уйдет на то, чтобы исследовать этот мир, разобраться с опасностями, которые он таит, с одержимыми мертвецами или древними ловушками. Ну да это ей по плечу.

И тогда она обретет все, в чем нуждается, чтобы помочь своим соплеменникам.

– Я дала бы им свободу, Бриа.

Селина стояла в нескольких шагах от нее. Фелассан и Миирис с непринужденным видом устроились поодаль, как бы и не думая преграждать Селине путь к Бриале.

– Это ты так говоришь. Только свободу не дают. Ее завоевывают.

– И так и эдак. – Селина тряхнула головой, смахивая слезы с глаз. Сейчас она казалась такой маленькой, намного меньше, чем когда-то в Вал Руайо. – Неужели ты ничего не поняла за все те годы, что провела подле меня? Путь к переменам лежит через тщательно обдуманные планы и точные расчеты, уступки и даже жертвы.

– Ты принесла в жертву моих родителей.

Селина кивнула. В глазах ее стояли слезы, и сейчас, когда ее лицо не скрывали ни грим, ни маска, Бриала видела, что на щеках у нее проступили красные пятна.

– Мне было шестнадцать, Бриа. Игра только что убила мою мать, и отец погиб, пытаясь отомстить за нее. Меня убили бы, если б я не доказала леди Мантильон, что достойна ее покровительства… и насколько я знала, вместе со мной убили бы и всех вас!

– Вот как ты, стало быть, решила? – ровным тоном осведомилась Бриала. – Пожертвовать несколькими, чтобы спасти всех остальных?

Она знала, что было время, когда признание Селины сломило бы ее, уничтожив все, на чем держался мир Бриалы и его представления о нем. Теперь… ей, конечно же, больно, и потом она еще долго будет рыдать, вспоминая об этом дне. И все-таки ей уже довелось испытать в своей жизни и более тяжкие муки.

– Я… – Селина отвернулась. – Мои руки в крови твоих родных. И разве важно теперь, почему я приняла такое решение?

Причина всегда важна, говорил Фелассан. Бриала знала, что здесь он по большей части прав. Но не сейчас.