Анна Мистунина: Проклятый

– Хочу.

Честолюбием он, вероятно, пошел в мать.

– Ты им будешь, – сказал Эриан.

«Не бойся, Лаита. Если я отниму его владение, то лишь затем, чтобы дать другое, больше и лучше. Все, что только может дать император сыну своего брата».

– Благодарю, ваше величество, – выдохнула Лаита.

– Ты можешь идти, – сказал Эриан мальчику, и няня поспешила увести его. Лаита с опущенной головой ждала приговора.

– Ты виновна в измене и соучастии в убийстве императора. В клевете на брата-принца Империи…

Что за горькая радость назвать клевету клеветой, опоздав на без малого одиннадцать лет! Под взглядами жрецов и стражи Эриан сказал замершей на коленях герцогине:

– Ты заслужила смерть. Но ты не умрешь. В Империю пришли колдуны. Впереди нас ждет много смертей, я не стану умножать их число. Крепость Нишар у моря в свое время служила местом заключения и более высокопоставленных преступников, нежели ты. Там ты проведешь остаток своей жизни, в молитвах, как я искренне надеюсь.

Придет время, и годы одиночества в каменных застенках покажутся ей горше смерти. Но сейчас Лаита слышала одно: ее не убьют. Заливаясь слезами, она рухнула к ногам императора.

– Уведите ее, – сказал Эриан.

«Что сказал бы о моем решении Кар? И… что скажет Верховный жрец, – император задумчиво глядел вслед воинам, уводившим Лаиту. – Новый герцог Тосский – сын Лаиты и Кара, а Верховный жрец – моя правая рука. Что за странными путями водит нас судьба?»

Судьба не ответила Эриану, молчал и отсутствующий Кар. Мнение Верховного жреца император узнал в тот же вечер.

Закрытые ставни на окнах императорского кабинета, горящие свечи в тяжелых канделябрах внушали покой и ложное чувство безопасности, но Эриан и Верховный жрец не обманывались: покой и безопасность остались в прошлом. На карте Империи чернели заштрихованные участки; сегодня к ним прибавились еще два. Эриан отложил перо.

– Вот так, – негромко сказал он.

Тяжелый взгляд жреца пересчитал темные пятна.

– Если б мы знали, где они появятся в следующий раз! Но они всегда приходят неожиданно. Будь у нас всемеро больше жрецов, их все равно не хватит караулить у каждой деревни.

– Было время, я досадовал, что в Империи так много жрецов, – невесело заметил Эриан.

– Нам всем приходится меняться, ваше величество.

– Да.

– Вы считаете, это касается и законов, ваше величество?

– Да, если законы идут вразрез со здравым смыслом и человечностью. Вы осуждаете меня, ваша святость? – жрец молчал, и Эриан кивком подбодрил его: – Ответьте, ваша святость. Мы же условились говорить обо всем прямо.

Усмешка на миг исказила лицо жреца.

– Было время, ваше величество, когда я осудил бы вас без колебаний.

– Нам всем приходится меняться, ваша святость.

Жрец кивнул.

– На окраинах Империи не всегда соблюдают храмовый закон, колдуны живут там почти открыто. Трудно представить, что один из них разделил ложе с герцогиней, но… – он с сомнением покачал головой. – Еще трудней представить, что это сделал брат-принц.

– Я не спрашивал Лаиту об отце ребенка.

– Я понимаю. Ваше величество, вам не показалось странным его имя?

– Моурет? Я слышал его раньше. Не помню, где.

– Это легенда, ваше величество. Сказка из тех, что рассказывают вечерами у камина. Про колдунью, понесшую от императора… Это ложь, разумеется, такое невозможно.

– И что же случилось?

– Колдунья родила сына и назвала его Моурет. Мальчик вырос и убил отца.

– Вот как? Но Лаита не колдунья.

– И отец ребенка не император.

– История наоборот? По-вашему, Лаита надеется, что Моурет убьет собственного отца – кем бы тот ни был?

– Кто знает?

– Кто знает… – повторил Эриан. – Надеюсь, ваша святость, вы не заметили за спиной мальчика тени?

– Я не видел его, ваше величество. Жрецы, которые вас охраняют, не заметили на нем проклятия, если не считать проклятием саму принадлежность к роду колдунов.

– Это радует. Я не отменю решения, ваша святость. Мальчик получит Тосс. И, будем надеяться, вырастет достойным человеком.

– Как тот, что носит титул брата-принца, ваше величество?

– Да, ваша святость. Как он.