Константин Муравьёв: Серый

То, что эти самые гипнопрограммы устанавливаются, я вижу.

Вон уже сорок процентов установлено.

Но нужно как-то пережить эту непонятную встречу, что для меня приготовил блондин с главарём.

«Если я смогу выжить, хотя бы просто уцелеть, то достанусь этому чокнутому медику. А тут у меня появится хоть немного времени, чтобы осмотреться и принять хоть какое-то решение».

Хотя бы понять то, где я нахожусь. А решение, в моём конкретном случае, может быть единственным. Нужно делать отсюда ноги, и как можно быстрее. Не нравится мне это место. Ох, не нравится.

Однако трудно сделать ноги, если даже пошевелиться не можешь.

Сейчас я прикован к лежанке какими-то ремнями. Это я уже понял. И меня собираются тащить туда, где, по их же словам, если я продержусь несколько секунд, то будет уже хорошо.

Значит, опять же встаёт вопрос о том, что мне нужно выжить.

Додумать я не успел, хоть и мысли скакали со скоростью света.

Заговорил Босс, видимо обращаясь к тем, что пришли с ним.

— Берите его.

Меня постепенно отстегивают и хватают под руки, начинают снимать с того, на чем я лежал.

— Придурки, — орёт стягивающим меня с лежанки главарь, — отрубите его, а то очнётся у вас на руках, что делать-то будете?

И ржёт на всё помещение.

Вспышка. Боль, но не такая сильная. Темнота.

Вспышка.

Боль, ноющая и слабая. Можно сказать, что её почти нет.

Лежу лицом на чём-то рассыпчатом.

«Песок?» — удивляюсь я.

И открываю глаза, вернее один из них, другой всё ещё не работает.

Осматриваюсь.

Несколько скруглённое помещение. Пол и правда посыпан песком или чем-то на него похожим. Дверей не вижу. Стены серебристого цвета. Такой же и потолок.

Неожиданно на дальней от меня стороне комнаты открывается деверь. Вернее она просто появилась из воздуха.

В неё вошло двое.

Людьми их не поворачивается назвать язык. Оба под три метра. Кожа какая-то сероватая. Лица, будто вырубленные из камня.

Нет, не кожа. На обоих одеты костюмы серого цвета, практически сливающиеся на фоне стен. Но и лица у них примерно такого же оттенка.

На поясах оружие, уже ранее виденное мною, то, что в виде пистолета, но из-за спин в дополнение торчат ещё и рукояти чего-то.

Если бы я не видел пистолетов, или что это у них, то почему-то мне в голову пришла мысль об обоюдоострых топорах или секирах.

«Похоже, это резаты, — констатирую я очевидное, — вроде как они должны быть не одни».

Вспомни о черте, он и появится.

За спинами трёхметровых гигантов открылись настоящие ворота, и из них вышло нечто отдалённо напоминающее смесь кабана, медведя и какого-то волка. Тело медведя, на длинных волчьих ногах, с мордой того же волка, но при этом с клыками и ушами как у кабана.

И этих животных было четыре штуки. Вышли они одно за другим, строгой цепочкой.

Я поначалу резатов посчитал гигантами, так вот я ошибся, эти непонятные зверюшки были в холке на голову-полторы выше любого из них.

Два подошли к одному гиганту, два к другому.

После этого они сели по обе стороны от своих хозяев (ну а кто это ещё может быть?) и с какой-то звериной ненавистью и злобой эти животные стали осматривать и так небольшое помещение.

И естественно, практически сразу их кровожадные взгляды наткнулись на мою, лежащую на арене фигуру.

Раздался тихий утробный рык.

«Счёт. Транс». — Командую я себе, забыв, что и так нахожусь в некотором состоянии отстранённого отчуждения, вызванного предыдущим замещением своего «я» вакуумом пустоты.

Но, как это ни странно, мысленный посыл срабатывает.

Время несколько замедляет свой бег, хотя раньше ничего подобного не случалось.

Хотя вру, один раз всё-таки я впадал в подобное состояние. В тот единственный раз, так круто изменивший мою жизнь.

Земля. Россия. Город Н-ск

Май тысяча девятьсот девяностого года

— Мама, кто меня сегодня заберёт из садика, ты или папа? — спрашивает маленький мальчик, которого стройная красивая девушка держит за руку.

Они не слишком похожи, но это и не удивительно. Мальчик полная копия своего отца.

— Наверное, я, — грустно говорит девушка, — у папы очень много работы на заводе. Он и домой обещал прийти очень поздно.

— Жалко, — немного расстроенный этой новостью, отвечает ребёнок, — он обещал сводить меня в парк. А пойдём тогда с тобой?

— Хорошо, — улыбается молодая девушка, смотрящая на своего улыбающегося сынишку.

Она любит его, любит его улыбку, любит смотреть, как он старается правильно говорить, пытаясь казаться старше, хотя это так мило и забавно выглядит со стороны.