Александр Афанасьев: Зона заражения

– Командон, командон…

Сулейман стряхнул пальцы с рукава, но зазывала не отставал.

– Есть что на продажу? Дорого дадим.

– Нет.

– Отравишься, командон? Есть свежий гашиш.

– Отвали…

– А может, девочку надо? Или мальчика? Свежие, только купили…

Сулейман резко перехватил руку зазывалы, левой выхватил уже взведенный «Кольт». В глазах зазывалы плеснулся ужас.

– На колени…

…

– Говори: нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк Его!

– Нет… Бога…

– Громче!

– Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк Его.

Сулейман сплюнул на землю, видя как на земле, у коленей, появилось темное пятно.

– Ты трус и лицемер. Убирайся, пока я не убил тебя…

Прогал в людском месиве – люди расступились, чтобы посмотреть бесплатное представление – снова сомкнулся.

У соседнего ряда Сулеймана окликнули:

– Брат…

Он повернулся. Невысокий парень с черными как смола глазами кивнул.

– Салам, ихва…

Ихва – так называли друг друга моджахеды, это слово здесь не было в ходу.

Он подошел ближе к лавке, где торговали коврами и всякой утварью.

– Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк Его, – сказал Сулейман.

– Мир и благословение посланнику Аллаха, – без труда продолжил парень, – и всем его сподвижникам до Судного дня. Я вижу, ты не терпишь несправедливости, брат…

Краем глаза Сулейман заметил прислоненную изнутри к стенке контейнера, использовавшегося как склад, мощную китайскую автоматическую винтовку.

– Тот, кто проходит мимо несправедливости, виновен не меньше, чем тот, кто ее творит.

– Воистину ты говоришь правильные вещи, брат. Сразу видно, что ты издалека.

– Я родился и вырос здесь.

– Тот, кто вышел на пути Аллаха, навсегда гураба, странник.

– Почему не вышел ты?

Вместо ответа парень показал искалеченную кисть руки.

– Тот, кто получил ранение на джихаде и под кем был убит конь, угоднее для Аллаха Всевышнего, чем любой другой.

– Угоднее для Аллаха тот, брат, кто, видя несправедливость, сражается с ней, где бы он ее ни видел…

– Я ищу амира Ильяса, – сказал Сулейман.

– Ильяса-праведника?

– Он жив?

– Да, он жив, хвала Аллаху, и делает то же, что и всегда. Если ты знаешь, где это, ты без труда найдешь путь.

Сулейман поклонился:

– Рахмат, брат.

– Пусть Аллах сопровождает тебя в пути…

Они тронулись в путь дальше, и под вечер достигли того места, где надо было оставлять машины. А пройдя по тропе под прицелом искусно замаскированного пулемета, увидели и самого амира Ильяса. Тот стоял на тропе, придерживая рукой свою снайперскую винтовку «СВД», с которой не расставался…

Амир Ильяс так и продолжал жить в той же палатке, в которой он жил, когда все это начиналось, только постелил за землю старый ковер – и все. Около палатки было костровище и что-то вроде печи, на которой он готовил еду. Тут же стояла жаровня, которую можно было взять в палатку, чтобы согреваться холодными ночами.

Аллах свидетель, никто из амиров не жил так бедно, как амир Ильяс. Он напоминал ансара Абу Зарра – когда правитель послал ему триста динаров, он отослал их ему обратно со словами: неужели ты во всем государстве не нашел человека более нуждающегося, чем я?

Еда тоже была скудная – похлебка, лепешки, немного мяса…

Когда они поели, амир Ильяс рассадил их кружком – только командиров. Спросил:

– Теперь расскажите мне о том, что происходит. Только правду, и пусть Аллах будет свидетелем вашим и моим словам…

Пацаны молчали.

– Все так плохо?

– Да, эфенди, – сказал Сулейман, – все очень плохо.

– Можешь больше не говорить мне «эфенди», – сказал амир Ильяс, – потому что ты и вы все сражались на джихаде. Теперь вы можете звать меня «ихва», брат.

– Из уважения к вашему возрасту я не могу так вас звать, эфенди, – сказал Сулейман.

– А правду ты тоже не говоришь из уважения к моему возрасту? Расскажи про все мерзости, которые ты там видел. Думаешь, я не знаю?

Сулейман тяжело вздохнул.

– У нас не было опыта с самого начала, и было мало оружия, поэтому мы потеряли несколько братьев, амир. Да, они получают сейчас заслуженную награду от Аллаха Всевышнего, но мы дальше идем по пути Аллаха, и нам тяжело. Потом мы научились воевать и взяли хорошие трофеи. Но там… кяфиры. Они победили нас в бою.

– Почему, как ты думаешь? – спросил амир Ильяс.

– Потому что Аллах в гневе на нас из-за лицемеров! – со слезами вдруг выкрикнул Сулейман. – О Аллах, как люди могут творить такое?! Каждую ночь я слышал, как делают харам, а потом эти… бараны вставали на намаз и обращались к Аллаху, хотя даже произнесенное имя Его в их устах было оскорблением Аллаха! Никто не стеснялся той мерзости, которую он делает, и говорил, что джихад искупает любые грехи в глазах Аллаха, а потому можно грешить еще и еще. И грешили! Мы убивали местных, сжигали их дома – стоит ли потом удивляться, что местные все подались к кяфирам! Мы грабили на дорогах, я видел, как те, кто считает себя моджахедами, убивают людей, только чтобы завладеть машиной. Разве это джихад? Разве это джихад?! Это грабеж, который прикрывают джихадом и говорят, что это угодно Аллаху! Из-за этого местные ненавидят нас. Я видел, как моджахеду выпустили кишки на базаре, стоило ему только отойти от остальных. А мы…