Валерий Моисеев: Супермаркет

— Как, разве я тебе еще не сказал? — искренне изумился Михалыч. — Вот ведь проклятый склероз, что творит! План очень простой — ты, девочка, отправляешься на Землю, за подмогой.

— Давай письмо! — Михалыч заговорщически подмигнул Семену Марковичу, подходя к столу за которым тот что-то увлеченно писал. — Представляешь? Плетнев все выложил, как на духу! Теперь у нас есть и код и алгоритм запуска портала!

Семен Маркович оторвал взгляд от вороха бумаг лежащих перед ним и недоуменно посмотрел на Михалыча.

— Какое письмо? Ты в своем уме? — сварливо поинтересовался он, нервно покусывая шариковую ручку. — За это время я успел только-только набросать основные тезисы будущего послания! Нельзя же так вот, с бухты-барахты, относиться к этому ответственному документу! Не собираешься же ты отправить всю эту кипу черновиков?

— У нас нет времени! — безапелляционно заявил Михалыч, решительно сгреб со стола все профессорские почеркушки и сунул их Вике. — Отдашь как есть, там ребята умные, как-нибудь сами разберутся. А все остальное объяснишь на словах!

— Ну, знаете ли такой безответственный подход выше всяческого понимания! — возмущенно всплеснул руками Семен Маркович. — Я полагал, что у меня в запасе есть, по меньшей мере, пара дней.

Вика аккуратно сложила мятые листки вместе и свернула рукопись трубочкой. Достав из волос резинку, она нацепила ее на послание, после чего спрятала его в рукав ветровки.

— Теперь осталось самое главное — прорваться к порталу! — пробормотал Михалыч. — Давай, профессор, подключайся. Будешь на подхвате, если что. Вика, за мной и не отставать!

Двое вооруженных часовых сидели на пустых опрокинутых ящиках, возле подиума портала. Вид у них был самый разнесчастный. Парням было неимоверно скучно, а время, между тем, тянулось, словно жевательная резинка по раскаленному летней жарой асфальту.

Михалыч неторопливым, уверенным шагом направился к часовым. Те настолько разомлели, что даже не соизволили встать со своих мест. Они лишь вяло повели стволами автоматов в сторону, мол, проходите не задерживайтесь.

Вика и Семен Маркович неотступно следовали за экстрасенсом. После того как часовые поняли что эта наглая троица не собирается сворачивать, они наконец-то, поднялись на ноги.

— Слышь, отец, сюда нельзя! — миролюбиво произнес один из них, преграждая путь экстрасенсу.

— Ну, это не вам решать молодые люди! — насмешливо произнес Михалыч, послушно останавливаясь. — Как, впрочем, и не мне. Начальству, знаете ли, виднее, потому как у него свои неизвестные нам резоны. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста!

Он протянул записку, полученную им от Плетнева. Боец сбил на затылок бандану и озадаченно почесал свой белобрысый чубчик. Подошел второй часовой.

— Чего тут? — заинтересованно заглянул он через плечо напраника.

— Да, фигня какая-то! Всю жизнь майор сам, живьем, отдавал приказы, а тут вдруг развел какую-то бумажную канцелярию. Не нравится мне все это! — недовольно проворчал первый боец. — А чем он сам таким неотложным занят, что не может пройти пятьсот метров от своего кабинета сюда?

— А ты сам-то сможешь эту дистанцию одолеть после, скажем, литра? — беззлобно хохотнул Михалыч.

— Ну, если только так, — понимающе ухмыльнулся второй парень. — Тогда конечно проще бумагу с гонцами отправить.

— Постойте здесь, я сам схожу, спрошу майора! — принял решение первый боец, после минутного колебания. — Чисто на всякий случай, чтобы не огрести неприятностей.

— Валяй! — охотно кивнул Михалыч, подходя к пустому ящику и тяжело опускаясь на него. — Не будете возражать, молодые люди? Что-то у меня колени совсем разболелись, видать к дождю.

Второй безразлично махнул рукой и отвернулся, с интересом наблюдая за тем, как его напарник бодрым шагом движется по торговому залу, размахивая непонятной запиской. Когда он, спустя мгновение оглянулся, то потерял дар речи. Вся троица уже благополучно взобралась на помост и теперь стояла возле огромного черного кольца транспортера.

— Вы что с ума все посходили? — возмутился он и решительно направился в их сторону. — А ну слазьте, по-быстрому, пока я не рассердился!

— Сюрприз! — Михалыч сделал идиотски бодрое и доброжелательное лицо, ни дать, ни взять добрый Дедушка Мороз.

После чего в его руках, откуда-то появилась граната Ф-1, больше известная в народе, как «лимонка».

Он решительно сунул ее оторопевшему Семену Марковичу: