Марго Генер - Ворг. Успеть до полуночи

– Вы новорожденные? – спросила она, подходя к сфере.

Только теперь до меня дошло. Мертвячка новообращенная и пока не знает, кто есть кто. И воргов, видимо, не видела.

Она погрузила бледные пальцы в шар, голубоватый поток плавно потек в нее сквозь кисть и растворился где‑то в районе груди. В животе тихо, но настойчиво заворчало.

– Я уже выбрала себе занятие, – сообщила нежить, отрываясь от шара.

– Какое? – спросил я хрипло.

Изабель испуганно покосилась на меня и едва заметно покачала головой.

– Травница, – гордо произнесла мертвячка. – Буду собирать сон‑траву и разную другую.

– Достойное нежити дело, – ухмыльнулся я, чувствуя, как начинают удлиняться клыки.

Рядом громко сглотнул Шамко. Он незаметно приблизился ко мне и едва слышно пролепетал:

– Дело рисковое, за стеной толпа нежити.

В глотке заклокотало, едва удержался, чтобы не накинуться на мертвячку прямо на глазах у принцессы и паренька. Пришлось заполнить мысли проверенными загонами лосей, но хищник все равно стал постепенно выходить наружу.

– Я Саелли, – представилась новорожденная. – А вы такой суровый. Сильные волосатые руки, грозное лицо. Возле костра все такие костлявые. Если бы вы оказались рядом с моей норой, я бы не чувствовала себя в безопасности.

– А где твоя нора, Саелли? – спросил я хрипло, понимая, что еще немного – и мои спутники станут свидетелями зрелища, которое в жизни не забудут.

Стараясь хоть как‑то привести мысли в нужное русло, попытался сконцентрироваться на допросе. Постарался мыслить трезво: мертвячка новообращенная, допытываться, где гора, – пустое занятие. Нужен кто‑то бывалый, но из‑за нежити, которая не понимает, что разговаривает с собственной смертью, выманить никого не получится. Дважды смертью.

Когти на руках удлинились, ощутил медленную волну, которая превращает ворга в оскаленного хищного зверя. В груди завертелся горячий комок, сейчас поползет вверх и вниз, засветятся глаза. Мертвячка испугается и завопит, на крики сбегутся остальные.

Тонкие пальцы Изабель легли на ладонь, она развернула меня к себе и заглянула в лицо. Левый зрачок вытянулся настолько, что почти разделил глаз пополам.

– Пойдем, – взмолилась она. – Пожалуйста.

Хрупкость и беззащитность принцессы в который раз сжали сердце. От щенячьего взгляда кровь хлынула к голове, захотелось разорвать всех, защитить ее, спрятать от жестокого мира.

Она несколько мгновений смотрела мне в глаза, оскал постепенно потух. Резко развернувшись спиной к изумленной мертвячке, я быстро направился дальше в степь, где вдалеке видна еще одна сфера с дремлющей под ней нежитью.

Принцесса зашуршала травой слева от меня. Нутром чую: довольна, как поросенок, нашедший лужу. Женщины всегда знают, когда начинают обретать власть.

Я скрипнул зубами и проговорил под нос так тихо, что даже сам едва разобрал:

– Поперся за ней в Абергуд. За человеческой женщиной, в ущерб, рискуя быть сожранным роцерами и утопленниками. Видел бы дед – с горя перекинулся бы барсуком и впал в спячку до лучших времен. Хотя начинать надо с волчонка, которого не смог оставить.

На всякий случай я повертел головой, убеждаясь, что никто не слышал мою исповедь. Шамко тащится позади, плечи устало висят, доспех перекрутился и топорщится на животе безобразным пузырем. Пояс от портков он, видимо, потерял – хлыст обмотан вокруг них и завязан на два узла.

Изабель топает, скромно потупив глаза, в темноте волосы кажутся медными, а кожа – совсем белой. Я рыкнул и перевел взгляд к горизонту.

Сфера впереди выросла. Мерцающие козявки перестали роиться над головой и теперь носятся параллельно нам на расстоянии пары волчьих прыжков.

Вдалеке кружится очередной хоровод фантомов. От них шерсть дыбом встает, а в районе желудка начинает крутиться тихая жуть.

– Эти твари нас не заметят? – спросил я не оборачиваясь.

Шамко не сразу понял, что обращаюсь к нему. Когда дошло – быстро догнал и сообщил:

– Если не шуметь и не приближаться, все будет в порядке. Они пляшут свои мертвые танцы каждую ночь, а с рассветом превращаются в туман.

– Ну, чудненько, – сказал я и указал на мертвяка под сферой. – Я за ним, а вы сидите и не высовывайтесь.

– А вдруг охотники? – жалобно пискнул Шамко.

– Охотники еще блуждают по полю, в поисках меня, – сказал я, продвигаясь в сторону шара, где, подперев костлявой рукой голову, разлегся нежить.

Оставив Изабель и Шамко в зарослях синей травы, я двинулся к мертвяку, стараясь держаться позади сферы. Сияние шара сильное, глаза у мертвяка должны слепнуть, но он расслаблен, наверняка не представляет, что в сердце Мертвой степи может забраться ворг.