Николай Романецкий: Питерская Зона. Ментол

При подготовке операции пришлось обращаться к заместителю директора, отвечающему за работу особых отделов с Зонами. К счастью, генерал-майор был однокашником Костюченкова по Академии ФСБ, они не раз сиживали в одних аудиториях этого импозантного здания на Мичуринском проспекте и иногда проводили время за бокалом фирменного темного пива в ресторане «Колбасофф», расположенном неподалеку в Олимпийской деревне. К пиву, как правило, брали на закуску «Большой расколбас» – ассорти из, естественно, колбасок с пюре, тушеной капустой, картофелем фри, горчицей и кетчупом – кому что нравится…

Генерал не забыл старого собутыльника, и уже через сутки связники особого отдела получили отдельный закрытый канал обмена информацией с орбитальной группировкой «Око», спутники которой каждый час проходили точно над центром бывшей северной столицы: главной их задачей было как раз наблюдение над Зоной. К счастью, верхняя ее граница заканчивалась на высоте в полсотни километров, и спутникам ничто не угрожало. Лети себе и лети…

Дорогое, конечно, удовольствие содержание такой группировки, но на безопасности экономят только идиоты. И рано или поздно им приходится рвать волосы на заднице, сожалея о допущенной стратегической ошибке!

Информация, получаемая по закрытому каналу, носила гриф секретности «Особая важность», и связникам вменялось в обязанность немедленно передавать ее полковнику Костюченкову напрямую.

Для Куприянова подготовили специально оборудованный боевой комплект средней степени защиты. Шлем персонального тактического прибора был оборудован постоянно действующим маячком, который позволял отслеживать местоположение капитана. Из подвала он, конечно, посылать сигнал не мог, но за неимением гербовой приходится писать на простой. А главное, ПТП был снабжен шифратором и передатчиком, который периодически в короткоимпульсном режиме передавал на спутник запись с нашлемной микрокамеры, о существовании которой Куприянов даже не догадывался. Время передач запланировали на полдень и семь часов вечера.

Полковник Костюченков понимал, что подобное оборудование вполне способно вызвать усиленное противодействие Зоны, и эта угроза была вторым объяснением, почему в состав экспедиции ввели сразу четверку «эриний».

Профессор Максимов принял решение полковника с нескрываемым удовлетворением. Как всякий нормальный ученый, он был крайне заинтересован в серьезной проверке своей продукции.

Костюченкова так и подмывало поинтересоваться, почему созданные Максимовым существа носят названия древнегреческих богинь мести. Однако он сдержался. Скорее всего профессор намеревался с помощью этих творений мстить Зоне за гибель своей семьи во время Прорыва. Самому-то ему повезло – в те дни он находился на симпозиуме в Женеве. Или не повезло, поскольку он считал, что лучше бы разделил судьбу жены и троих детей… Как бы то ни было, а ненависть являлась с тех пор главной его движущей творческой силой. И не стоило проявлять по этому поводу излишнего любопытства. Главное, он горел на работе, а уж какова причина энтузиазма – по большому счету, не все ли равно?

Когда подготовка ко второму этапу операции была завершена, Куприянова, четырех «эриний» и Бустера с учеником отправили в пределы Периметра. На Бустера, правда, пришлось слегка нажать, но рычаги контроля над его поведением имелись.

В эти дни полковник напрочь забыл о собственной семье, все вечера посвящая просмотру видеозаписи от Куприянова. Изучать ее приходилось в ускоренном режиме, только иногда, на вызывающих особый интерес полковника моментах, переходя на обычную скорость. Но тут ничего не поделаешь: время собственной жизни не растянешь. Потребуется более внимательный просмотр – потом изучим…

Во всяком случае, он и так постоянно находился в курсе происходящего. И пусть не все было видно, но по записанным звукам вполне можно догадаться, что происходит. Правда, случалось, что во время ночевок Куприянов уходил прочь без шлема, но такие лакуны были невелики.

Надо сказать, что опасения полковника оказались верными – экспедиция практически еще и не началась, а двух «эриний» как языком слизнуло. О судьбе их можно было только догадываться, но то, что они остались в живых, вызывало большое сомнение. Ну да и ладно. Пока это было не очень важно.

Вернется Куприянов из Зоны, напишет для профессора Максимова подробный отчет, тогда и наступит время анализировать жизнестойкость этих существ и скорость адаптации к изменяющимся условиям.