Евгений Мисюрин: Пенсионер. История третья. Нелюди

Он покраснел, зачем-то оглянулся. Но буквально через секунду взял себя в руки.

— Спасибо, Гена-сан, за информацию. Надо же, я и не знал этого. В ответ хочу вам сказать, что, если бы кто-то месяц назад сказал мне, что я буду хорошо относиться к русским, а тем более возьму себе русское имя, я считал бы этого человека плохим шутником. Но сейчас… Я очень рад, что познакомился с вами, Гена-сан, с вами, Бобров-сан. А ещё я доволен, что среди моих друзей появился настоящий русский богатырь, бесстрашный и могучий Сергей Огромов. Мы проговорили с ним весь день, Сергей-сан открыл мне душу. А вечером показал свою смелость.

Юраба поманил нас с Бобром пальцем и тихо, почти шёпотом признался:

— После того, что произошло ночью, я рад, что взял русское имя. Хотя, честно говоря, первыми русскими, которых я встретил на этой Земле были бандиты. Я их убил. Может быть, я поступил неправильно?

— Всё верно, Юраба, — развеял его сомнения Бобров. — Я читал отчёты. Вы же знаете, в каждой нации есть как хорошие люди, так и плохие. Вот и вы встретили и тех, и этих.

— А что вы сделаете с пленными охранниками? — неожиданно спросил японец.

— Да ничего. Я уже сказал им, что они свободны.

— Бобёр, ты их просто так отпустишь? — спросил я.

— А кому они на фиг нужны? Вот если бы эти хлопчики знали, где результаты экспериментов хранятся, или, там, флэшки какие с дневниками… а то какой бесценный научный опыт пропадает.

— Бобёр, не надо, — попытался отговорить я.

Он задумчиво, расфокусировав взгляд, посмотрел мне куда-то в район левого уха, и воскликнул:

— Точно! Флэшки! А лучше сервер.

Затем, повертел головой, нашёл Витька и махнул ему рукой.

— Селезнёв, ко мне!

Витёк подбежал почти мгновенно.

— Виктор, вы лучше всех знаете здание. Скажите, в каком месте может располагаться серверная?

— Так это, товарищ…

— Без чинов, Виктор. Вы же не на службе.

— А! Ну, тогда вон там, видишь плиты шалашиком встали? Только серверной здесь нет. Так, шкаф с компьютерами. Так он под этим шалашом и есть.

Не успел Бобёр махнуть рукой, подзывая свою волчью команду, как я сорвал с его разгрузки две эфки, спешно выдернул кольца, подошёл на десяток шагов ближе и одну за одной забросил гранаты в «шалашик». Взрывы слились в один, все, кто был рядом, синхронно повалились на землю. Плиты разлетелись в стороны и явили публике исковерканный серверный шкаф, полный обломков.

А я корчился, лёжа на земле. Ноги взрывались резкой болью, сознание раз за разом пыталось провалиться в чёрную пропасть. Дежа-вю, мелькнула сквозь боль прозрачная тень мысли. Кажется, такое уже было.

Через минуту боль прошла, и я увидел склонившегося надо мной Боброва. В руках у него была шприц-ампула.

— Придурок, ты что сделал? Ты понимаешь, какую ценность ты уничтожил?

— Заткнись, Бобёр. Ты мне, конечно, друг, но подумай шире. Сколько людей уничтожили эти эсэсовцы, и скольких я, возможно, спас.

— Капитан Бобров, майор Стрин всё правильно сделал, — кажется, это кто-то из «волчьей стаи».

И следом по-английски:

— Не трогай Гену! — это Сэнди.

Она тут же склонилась надо мной и зашарила руками по коленям.

Я уже почти не слышал разгоравшегося на территории спора, но по звукам казалось, что Бобёр отстаивает свою точку зрения один. На меня накатила сонливость, я зевал, а Сэнди безжалостно кромсала мои штаны и бинтовала ноги.

— У тебя колени разбиты, — печально сообщила она. — и осколки в ногах. Нужен врач.

— Отойдите, девушка, — к нам подбежала Рут Эндрюс.

Она мягко оттолкнула Сэнди, некоторое время мяла мои ноги, я морщился и временами шипел.

— Первую помощь я окажу, но здесь требуется хороший травматолог. Самый лучший на новой Земле, как мне известно, это доктор Бельфор. Но кто это такой и где он живёт, я, к сожалению, не знаю.

— Скажите, мисс Эндрюс, а как зовут вашего знаменитого доктора?

— Увы, мистер Бобров, это мне тоже неизвестно.

— Бобёр, это, наверное, Анжи.

— Та самая?

— Ну да. Она же осталась в Лимпо и устроилась в больницу.

— Блин, Струна! — с упрёком вскрикнул Бобров. — Вот зачем ты? И там всё порушил, и себя.

— Сергей, сейчас не время для упрёков, — к группе подошёл Семёнов.

Выйти в транс не позволяло чувство нереальности происходящего, вызванное промедолом. Так что приходилось просто лежать.

— А ну, всем не двигаться! — раздался дрожащий от возбуждения женский голос, и я не сразу узнал Сэнди. — Если вы, гады, прямо сейчас не займётесь его коленями, я… я не знаю, что с вами сделаю.