Владислав Конюшевский - Попытка возврата [Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия]

— Ответь-ка мне, любезный друг, на один вопрос…

Подполковник кивнул, и я, резко сменив тон, продолжил:

— Какого черта ты меня вытащил на эти переговоры? Или ты думаешь, мне очень интересно, как именно бывший Третий рейх собирается лечь под победителя? Так я знал, что это случится еще задолго до начала войны. И тебе, кстати, про это сказал. Но так как детали капитуляции сейчас обсуждают компетентные люди, то возникает тот самый вопрос — для чего Я тебе понадобился? Учти, в политику «Колдун» старается не лезть, и не надо его на это толкать. Я ведь могу рассердиться, и тогда события выйдут из-под контроля, а от Германии не останется ничего, кроме нескольких строк в учебниках истории… Ну, зачем хотел встречи?

Набычившись, я смотрел в светло-синие, растерянные глаза Гельмута. Похоже, понт удался. Во всяком случае, сыграть раздражение у меня хорошо получилось. Эх, и задаст мне Санин, если задумка не выгорит! Хотя этот вариант и предусматривался при подготовке, но должен был пройти несколько по-другому — согласно всем протоколам. Но разводить долгие антимонии я не умею и поэтому решил довериться интуиции. Так что теперь Артем Сергеевич, который был совершенно не в курсе моего демарша, издалека удивленно поглядывает на беседующую парочку. Да и не только он. Гаусс тоже внимательно следил за нашими перемещениями. Кстати, именно из-за этого человека в цивильном прикиде я и затеял разборку с Брауном. У меня все нутро вопило, что, во-первых, он не тот, за кого себя выдает, а во-вторых, именно он и является среди немцев главным, хоть и сидел всю дорогу скромно в уголке. Браун растерянно оглянулся, видно, затрудняясь с ответом, но я, раздраженно хмыкнув, посоветовал:

— Ты не крутись, а отвечай.

Немец, кашлянув, осторожно ответил:

— Видите ли, господин Иванов (когда шло знакомство, меня представили фрицам этой самой распространенной русской фамилией), я вовсе не хочу втягивать вас в политику. Просто при первой встрече вы мне показались настоящим солдатом и человеком чести. Вот я и хотел именно для себя уяснить, что же может ожидать мою родину в ближайшем будущем. Конечно, договариваться — это дело дипломатов, но я думаю, что разговор с вами поможет мне определиться с окончательным выбором позиции…

— Та-а-к… То есть ты для себя еще ничего не решил? И если мои слова тебе не понравятся, то за любимого фюрера умереть готов?

Гельмут отрицательно мотнул головой, сказав:

— Для себя я все решил, поэтому и связался с Советским командованием. Но сейчас решается судьба моего народа, и я, как потомок древнего рода Гогенштауфенов, не могу сделать ошибку. — Подполковник помялся и продолжил: — Я и мои люди не сомневаются в вашем даре предвидеть будущее. И когда в начале сорок второго вы рассказывали о массовых бомбардировках наших городов, о создании фольксштурма, о тотальной мобилизации, я почему-то поверил сразу. В рассказ об английских концлагерях тоже поверил, зная, что они их еще с Англо-бурской войны практикуют. Но вот когда вы говорили про зверства англо-американских войск относительно мирного населения, у вас глаза стали другими. Извините… ТОГДА я в это не поверил. И до последнего времени думал, что, скорее всего, мою страну ожидают неслыханные репарации, фюрер и его окружение будут подвергнуты суду, а от Германии в пользу стран победителей, как и после Версальского договора, отойдет еще часть территорий…

Я только носом на это покрутил. Ну надо же, какие фрицы прозорливые пошли. Даже потерю части страны предусмотрели. А так как Браун после своих слов пялился на меня в ожидании ответа, сказал:

— Вообще-то вы, со своими товарищами, мыслили в правильном направлении. Только упустили несколько нюансов. У Германии не просто заберут часть земель, а разделят ее по числу союзников на четыре части. Причем это будет не наша инициатива — Черчилль решит навсегда обезопасить свой остров от претензий с востока и продавит эту идею. Так что больше половины территории Германии отойдет к СССР. Английская и американская зоны оккупации со временем сольются в одну. А вот французская… Как ты думаешь, простят они вам Эльзас и Лотарингию? Так что французской Германии просто не будет, а будут новые земли Франции, с которых изгнали или ассимилировали всех бошей. Но даже не это главное. Главное, что на своей части Германии союзники приведут в действие план Моргентау. А, так ты про него уже слышал? Ну и как тебе?

Немец только желваки катнул, а я вспомнил, как сам озвезденел, когда при подготовке к переговорам мне дали прочесть этот документ, состряпанный министром финансов США. Причем озвезденел — это очень мягко сказано. Единственно, что тогда смог, ошарашенно посмотреть на Колычева и на всякий случай отмазаться: