Владимир Поселягин - Танкист 3. Прорыватель.

Я всё убрал в вещмешок, на самое дно, и найдя ельник, устроился под ёлкой, срезав нижние ветки, и стал готовить лагерь, развёл костерок, воды в ручейке набрал, и сварив похлёбку, поел, потом чаю попил, и собравшись, направился в сторону столицы. Пока ночь я хотел обойти возможные посты и пробраться в город чтобы там к рассвету оказаться. Кстати, я уже переоделся в своё, мужское, и шёл с открытым лицом, одежду женскую в корзину убрал. Она меня не раз выручала, вот и думаю, что в будущем ещё пригодится. Котелок остатками похлёбки я нёс в руке, держа за дужку, но под конец пути убрал его в корзину, уже пустой и помытой в водах речки, доел что было, ещё тёплое. А помыл хорошо, песочком речным отскоблил. И вот так по берегу реки не обнаружив никого, я и оказался на территории города, уже когда почти полностью рассвело. Первым делом я направился на рынок, спросил у прохожего где он, тот и показал ближайший колхозный, и там продал всю утварь, остатки продовольствия, и корзину. При мне осталась только женская одежда, одеяло и плащ, всё в вещмешке находилось за спиной. Про оружие я и не говорю. Все ножи кроме одного, тоже продал. Носить поклажу мне было не с руки, вот и избавился от ноши, если потребуется, потом снова приобрету. Тут бабушки, да и просто женщины что продавали разные мучные изделия тоже встречались. Купив с десяток пирожков и столько же варёных яиц, я тут же поел, запив всё горячим чаем, утолив так лёгкий пока голод. Да уж, что-то в последнее время у меня одни мысли только о еде, но причины уважительные, так что ничего не попишешь. Однако я стал замечать, что с каждым днём позывы голода все слабее и наедаюсь я быстрее. Похоже эта пробелам уходит в прошлое. А сейчас пока я прогулялся по рядам. Нашёл новенький помазок и опасную бритву, штука нужная, в Киеве я не приобрёл их, подзабыл, а тут нужна. Купил и кусок мыла. Однако рядом с рынком я приметил парикмахерскую, когда я мимо проходил, она ещё закрыта была, открывается в восемь утра и когда время наступило, я туда прогулялся. Волосы уже заметно отрасли, так что меня коротко постригли, по-армейски, и побрили, тут такая услуга была. Это хорошо.

Вернувшись на рынок, я стал искать так называемых деловых, то бишь воришек. Сами они мне не интересны были, но вот их главный даже очень. Вычислив его, как-то это быстро получилось, меня пока вроде не засекли, подошёл и сказал ему:

— Мне тут шепнули что ты знаешь одного уважаемого человека.

— Я много кого знаю, и все они уважаемые, — хмуро меня разглядывая, видимо не понравился, сообщил тот.

— Я с пересылки ушёл, до Москвы добрался. Не знаю тут никого. Пригляделся, вроде ты варягами на рынке командуешь?

— Кем?

— У нас так мелких щипачей называют.

— Ха, варяги, а мне нравится, — ухмыльнулся тот. — Так кто тебе нужен?

— Человек нужен, что поможет с документами, да такими чтобы ни один мент не подкопался.

— Мент? Хорошо сказано.

— У нас их ещё мусорами называют.

— А ты мне нравишься, — заржал тот. — Надо запомнить. Мусора — ещё лучше сказано. А с документами, да ещё такими правильными чтобы жить можно, только Сфинкс поможет.

Парень уставился на меня, явно ожидая как я среагирую, пришлось реагировать правильно. Задумавшись, слегка нахмурившись для видимости стимуляции памяти, я пробормотал:

— Вроде слышал о нём. Это не ему нос откусили?

— Не откусили, а ножом срезали, — недовольно сказал парень. — Столько историй ходит, но всем верить нельзя.

Я лишь порадовался, что выстрел наудачу сработал. Поди знай за что ему такую кликуху дали, так что попал куда нужно.

— Деньги есть? — сразу уточнил тот.

— Кассу взял в дороге, — кивнул я.

Этого тому хватило, тот подозвал помощника, или сменщика, такого же парня лет двадцати, я отвернулся чтобы тот не видел моё лицо, и мы направились к месту где проживал, или пока находился этот Сфинкс. А то что я личиком не хотел сверкать, так тут были причины, потому как я уже приговорил и этого парня, что шёл рядом, и Сфинкса с его людьми. Если он не один будет. Концы я собирался рубить по жёсткому, чтобы не отследить было. При этом внимания на ходу не ослаблял, вон как молодчик заинтересовался, услышав о взятой кассе, вдруг попытается завезти в глухой уголок и ножом под рёбра? Куш мог, по его мнению, этого стоить. К счастью, если тот это и планировал, но не стал делать, а привёл к району где стояли двухэтажные кирпичные дома, и проведя во двор, прошёл в подъезд, а там и к квартире на первом этаже. Шёл я с низко надвинутой кепкой, и челюсть слегка вперёд выдвинул, чтобы если менты наблюдали за этой малиной, то потом не могли опознать. Постучавшись явно условным стуком, тот стал ждать ответа. Нам открыл мужичок лет тридцати, что сверкал золотой фиксой.