Глен Кук: Орудия Ночи. Жестокие игры богов

Ничего себе!

Ну и хватка у этой красотки!

С такой лучше не ссориться.

Реальность дрогнула. Предводитель услышал, как грохочут фальконеты, – раньше не слышал. Но громыхали они недолго, уже скоро их сменили вопли Фастфаль и Спренгуль, а потом к их яростному хору присоединились и остальные Лучезарные.

Сражение между Орудиями закончилось еще до того, как лорд Арнмагил и Вдова подошли достаточно близко, чтобы увидеть груду шлака, так и не сумевшую стать новым Ашером. Старица и Гаурли умчались еще раньше – просто перенеслись в нужное место, чтобы присоединиться к потехе.

Тело Орудия напоминало гору магмы после извержения вулкана. От него веяло жаром, запекшуюся черную корку рассекали горящие красные трещины. Вокруг трупа роились ликующие, почти невидимые Орудия помельче. Чудище больше не покусится на власть!

Лорд Арнмагил уселся на каменный обломок – настолько близко к поверженному Ашеру, насколько позволял жар. На торжествующих демонов он внимания не обращал. Предводитель постукивал по земле сломанным копьем анса и о чем-то думал.

Рядом с ним устроилась Гаурли, все еще в образе Элспет. Села она гораздо ближе, чем дозволяла репутация императрицы.

– Она знает, что я – не она. – Гаурли имела в виду Вдову, которая слишком многое успела увидеть.

Предводитель пожал плечами. Старица все уладит. Ему вдруг стало любопытно: ведь никто так ни разу и не спросил, почему леди Хильда осталась в Вантраде и не последовала за императрицей.

– Вот уж дичь проклятущая, дикая дичь! – проворчал Пинкус Горт откуда-то сзади и приложился к очередному бурдюку с вином.

Не успел лорд Арнмагил ответить, как в разговор вмешался Пелла:

– Точно, дичь. – Юноша выступил из тени в пятно потускневшего лунного света. – Дичайшая. Отец, сестры явились. Как обычно – когда вся работа уже сделана. Говорят, им нужно с тобой повидаться.

Удивленный лорд Арнмагил повернулся и посмотрел за спину Пинкусу, обнимающему свой ненаглядный бурдюк. Там стояли Вэли и Лила. Вид у них был смущенный, слова брата их раздосадовали. Девушки казались взрослее, чем помнил Предводитель, и выглядели встревоженными. За ними стояла Герис и мрачно смотрела на Гаурли. Лорд Арнмагил сразу понял, что этих дам, обученных самим Девятым Неизвестным, обмануть не удастся.

Вид у Герис был потрепанный, будто ей недавно здорово досталось.

Предводитель вздохнул. Рано или поздно (а скорее рано) ему придется заплатить за ошибку, которую он совершил с одной из сестер Идж. Хотя эту ошибку он все равно бы повторил, даже если бы волшебная свеча могла обратить время вспять.

Хотя следовало проявить осторожность и не забывать о возможных последствиях.

– В чем дело, дамы? – спросил лорд Арнмагил покорно, не обращая внимания на удивленные и испуганные взгляды тех, кто точно знал: эти три женщины никак не могут сейчас очутиться здесь и сейчас, так далеко от дома.

Лила и Вэли бросали гневные взгляды на Гаурли. Герис рассказывала про Гаурлра, Асгриммура Гриммсона, Девятого Неизвестного, Корбана Железноглазого и про портал в Юсерим, не забывая то тут, то там упомянуть Анну Мозиллу, которая тихо дожидалась вестей в Броте.

Рядом с лордом Арнмагилом – слева, на противоположной от Гаурли стороне, – уселась Старица. Напевая себе под нос какой-то коннекский рондель о романтической любви, она прильнула к Предводителю, не обращая никакого внимания на яростное неодобрение, читавшееся на лицах всех присутствующих дам, и в первую очередь Гаурли. На коленях у Старицы лежала лысая голова эр-Рашаля аль-Дулкварнена, и богиня поглаживала ее, будто кошку. Допев свой рондель, Старица склонилась к мертвому волшебнику и зашептала какие-то пророчества о дороге в Сумерки.

– Он снова обретет свою тень. Я позабочусь об этом, – закончила она.