Василий Биратко - Возрождение. Как достать любимую со звезд [СИ]

Пара ударов правой в сердце с разрядом тока запустила его. При проведении искусственного дыхания рот в рот удары правой вернулись назад ударом левой Архимеда.

— Ты что? Оголубел на этой планете! — очнувшийся Архимед врезал Тёмычу в физиономию.

— Ура-а-а! — загремели восторженные динамики. — Архимед вернулся!

— Снова вернулся. И сколь мне еще возвращаться, — удивленно произнес он. — Ну вернулся с планеты, так зачем целоваться. Мы с тобой вместе были там. Тем более позорно бежали.

— Ты вернулся с того света. Я еле успел запустить гибук, и он уже реанимировал тебя.

— А как же Хакер? Он что, опочивать изволил.

— Гибук твою мать! Мы его потеряли, он…

— Где?! — гнев вырвался из груди Архимеда. — Чем вы тут занимались?

— Мы собирали спутники, — залепетали девчонки. — А он полез в трюм их принимать, как вдруг ты прислал сообщение о срочном поиске в словаре Слова, мы переключились…

— Все одновременно, весь гексобайтовый мозг на одно слово! — возмущениям Архи не было предела. — Кстати, вы его нашли?

— Хакера?

— Слово-о! Дуры!

— Не-а.

Далее с краткими выражениями Архимед побежал по ангару. — Выключите гравитацию! Летать быстрее получится.

— Последний спутник слева от тебя вверху. Там запись его слов оборвалась, — Тёмыч, соединившись с Темой-2, полноценно приступил к своим обязанностям — следить, подсматривать и докладывать…

Через тридцать секунд Хакер был найден и разупакован.

— Срочно в анабиозную кабину! Его мозг еще жив, тело подлежит восстановлению, — скомандовал Тёмыч. — Там он будет в безопасности, и можно будет провести полное обследование. Далее будущее покажет.

Оттолкнувшись от потолка, Архимед с Хакером на плечах пересек весь трюм и угодил прямиком в лифт. Пять этажей пролетели за секунды, далее полет по коридору, и Хакер, как полагается лидеру революции, занял почетное место в стеклянном «гробу» мавзолея анабиозных кабин.

— Что там на планете? — после спешного «бальзамирования» спросил Архимед. — Что Тёма-3 говорит?

— А-а ты почем знаешь о нем? — выпученными глазами засветился монитор.

— Ты сам говорил, что не бывает компьютеров без вируса.

— Планета молчит. Более того, она обесточена, вероятно, что революция победила. Без энергии нет искусственного интеллекта. Хотя заряда батарей должно хватить ему на сутки…

— Глайдер заряди, я возвращаюсь к ним. Я должен завершить начатое дело, они в нас верили, — с грустью произнес Архимед. — Я понимаю, что я единственный человек на корабле и без меня он не улетит, но бросить цыплят под градом в открытой корзине — это слишком не по-человечески.

— Это так абстрактно выразилась про повстанцев Маркиза, объяснил Тёма, глядя на удивленные и непонимающие взгляды девчонок, добавил. — Никуда ты не полетишь.

Глайдер поврежден гравикарами на планете и лопастью от вентилятора в ангаре, которая въехала аккурат в аккумуляторный отсек, слава богу, не рвануло.

— Тогда чем можем помочь отсюда? — скупая слеза выступила на его глазах.

— Палить из пушки не знаем куда, уже вечереет, видеотелескопы и тучи не дают картинки. Одно успокаивает

— это до сих пор отсутствие электрических огней и радиосигналов трансляторов.

— Смотри! — закричала Софья. — Там огни! И это от костра, и в самом центре Столицы. Повстанцы празднуют победу!

— Да, вероятность огромная, — подтвердил Тёма. — Костры заполнили весь проспект, и там есть беспорядочное факельное шествие.

— Это — Слово! — улыбнулся Архимед. — Только оно смогло остановить неминуемый провал операции, — подумав, добавил. — Или Тёма-3?

— Тёма-3 ушел на свалку истории, так и не проявив себя, — голос Тёмыча дрогнул. — Он покоится на дне колодца, куда Человечество сбрасывает все ненужное.

— Но он достойно сражался, — хотел подбодрить Аримед.

— Это все, что он смог сделать для людей. Это по собственной воле, — вздохнув, добавил. — И что вы за люди такие? Когда вам создают лучшие условия, вы бунтуете, а когда вы добиваетесь отмены Этого, вы крушите все и сами занимаетесь развратом. Где логика?

— Делать по собственному желанию.

— Но более 80 % проживают в резервациях и не хотят уходить из них, они теперь обиженны. Как горстка людей может решать за них лишать собственного желания?

— Они не видели другой жизни, не с чем сравнивать, — произнесла Софа. — Это как попугай в клетке рожденный, ему хорошо, его кормят, лелеют, но выпусти в джунгли, в родную стихию, захотил ли вернутся? В ней можно не только счастливо жить, но умирать в муках, все зависит от хозяина.