Дмитрий Манасыпов: Питерская Зона. Темный адреналин

Карман, держа в руке, зубами пополам. А… больно даже, аж скрипнуло что-то. Но вышло, треснула ткань, хорошо. Теперь два обрывка поверх наручников, ближе к запястьям и внутренней стороной кармана вверх. Чтобы клапан не задел артефакт, а то получится совсем не задуманное. Хрень получится, так-то. Зачем вообще? Защита, ясен пень. Зачем?

Главный плюс «хрусталиков» прост. Это вырабатываемая температура. Если «бенгалка» может создать в комнате небольшую сверхновую, секунды на три, то «хрусталик», в зависимости от заполненности, морозит. Опускается чуть ли не до температуры жидкого азота. Стоит только его чуть сжать, до хруста. Либо сам, когда реагирует на раздражитель. А реагирует он часто и всегда неожиданно.

Грех не воспользоваться, если есть с собой, верно? А Крис… Крис порой слишком доверяла современным материалам. Металлопластик, даже усиленный, хорош против многого. Не перепилишь. Не всегда прострелишь. И даже жечь не станешь, пластик огнеупорный. И против низких температур защита есть. Но разве можно предусмотреть вариант использования аномальной драгоценности Зоны? Без уверенности. На одной надежде? То-то и оно, что не предусмотришь. А Крис долго не была сталкером. И не подумала проверить крохотный контейнер, залитый полиуретаном. Вот ведь…

Уверен ли Урфин в успехе? Нет.

Есть другой вариант? А то. Взять и сигануть в окно. Третий этаж, питерский старый дом, внизу асфальт, руки в наручниках. Красота, не решение. Еще?

Конечно. Дождаться, кто победит. Только почему-то Урфин был уверен, что просто так его никто тут не оставит. И Уизли, вот прям думалось, вряд ли вернется в состояние мальчугана, нуждающегося в добром дяде Урфине. Так что…

Стоит попробовать. Авось и повезет.

Звуки из коридора сместились дальше, уходя куда-то в комнату. Урфин хмыкнул, в очередной раз поражаясь простой вещи. Как сжимается время, когда что-то идет не так. И как оно же растягивается, когда становится еще хуже. Или больнее. Это как сидеть в кресле стоматолога и ждать, когда щипцы возьмутся за удаляемый зуб. И хуже ли, когда его рвут или когда ждешь… неизвестно.

Так… Урфин, внимательнее. И не стряхни обрывки с запястий. Будет больно, но с тканью хоть чуть-чуть, но не так сильно. К подоконнику. Отстегни крепление контейнера, придерживая коленом, чтоб не упал сразу. Наклонись, придержи крышку, как сможешь, левой ладонью… вот так, молодец. Правая уже готова ловить арт. А-а-а, мой милый полупрозрачный вытянутый кусочек голубого льда, вот и ты, иди сюда…

С «хрусталиком» самое важное – не упустить момент. Пропустить его сложно, если не знаешь, чего ждать. Пальцы обожгло неожиданным лютым холодом? Хех, поздно пить боржоми, почки отвалились. Давно. Кристалл из голубовато-мутного стал прозрачным, с редкими чистейшими крапинками белого? Ты опоздал, пальцы лучше смахнуть прямо сейчас, пока от холода онемели нервы до самого плеча. Дальше только гангрена. А что тогда?

Легкий хруст. Его не услышать, если только не направить микрофон. Его чуешь кончиками пальцев, улавливаешь едва заметное вздрагивание перед тонким звоном хрусталя внутри артефакта. Вот такой он, момент. Не упусти.

Урфин не упустил. Успел поймать пульсирующее в такт удару сердца «хрусть». И, прижав ладони к подоконнику, шевельнуть пальцами, направляя арт на соединение браслетов.

Пальцы и запястья успело кольнуть холодом, пронзило ледяными иглами… Но это ерунда. Перчатки и оборванная ткань справились, пропуская холод не полностью, давая возможность скинуть «хрусталик» в сторону. И тут же, пока наручники наполовину инеисто блестели, побелев, прыгнуть к старому крану на самой обычной стальной трубе, идущей по стене к батареям. И благословить хозяев, ни разу не заменивших чугун и сталь на полипропилен или любое другое новомодное изделие. Там бы задумка не удалась. Да и здесь…

Урфин завел наручники на высокую стальную головку. Чуть прижал, видя, как цвет металла возвращается. И дернул на себя что было сил одним слитным усилием, напрягшим мускулы всего тела. Рванул до хруста и вспыхнувшей боли в плече, плюнув на нее и решив поваляться в отключке, если что. И едва удержался на ногах.

Задумка сработала. Металл жалобно и звонко взвизгнул, лопаясь. Урфин отступил на пару шагов, стараясь удержаться. Вышло… Он оскалился. Вслушался в звуки за спиной и решил внести ясность. В виде собственного участия и выставления всех окончательных точек. И если с мальчишкой Уизли все совершенно неясно, то благоверную придется кончать. Такие штуки прощать нельзя. Пусть и женщина, пусть и когда-то до безумия любимая. Пусть и не пристрелившая его по какой-то причине.