Дмитрий Казаченков: Убийца героев. Том 2

Завтрак я не запомнил, но на языке явно чувствовалось солоноватое послевкусие, оставшееся после раков. Я сидел на тёплом камне, утопая босыми ногами в белом песке пляжа. Солёной воде не хватало каких-то жалких сантиметров для того, чтобы коснуться моих зарытых пальцев. Я вдыхал свежий солёный воздух, наблюдая за тем, как чайки ловят рыбу, ныряя в голубые волны. Из-под камня выползла змея с синей чешуёй, отливающей зелёным под яркими лучами солнца. Коснувшись моих ног, она поползла к воде. Проплыв где-то с метр, она резко дёрнулась. Вслед за этим последовала серия всплесков. Вернулась она с зажатой в челюстях трепыхающейся рыбой, которую тут же и проглотила. Довольная змея вернулась к себе под камень, не забыв потереться о мои ноги. Проводив её взглядом, я поднялся и шагнул к морю.

Тёплая вода приятно обволакивала тело, а восходящие пузырьки щекотали кожу. Когда я опустился на дно, передо мной открылся прекрасный мир, кишащий самой разнообразной жизнью. Рядом со мной проплыла стайка мелких рыб. Их чешуя красиво переливалась, попадая под солнечные лучи. По песчаному дну прополз большой чёрный краб. Ярко-зелёные актинии колыхались под действием подводных течений. Проплывающая небольшая акула быстро набрала скорость, врезавшись в косяк серебряных рыб, каждая из которых была величиной с ладонь. Несколько раз клацнув челюстями, она развернулась для второго захода. В итоге изрядно поредевшая стайка расплылась в разные стороны, оставив акуле лишь пустое пространство.

Когда я всплыл, день уже клонился к закату. Белый песок пляжа уже начал понемногу остывать. Я направился обратно в сторону дома. Сильно хотелось есть. На ужин была какая-то жареная рыба, оказавшаяся на удивление вкусной. До своей комнаты я дошёл в состоянии практически полного счастья. Стоило мне только упасть на белую простыню, а голове коснуться подушки, как в волосах появилось ощущение женских пальчиков с острыми коготками. Этот массаж окончательно расслабил меня, запустив по телу орды приятных мурашек.

Я открыл глаза. Это была всё та же комната в замке повелителя демонов. Моя голова покоилась на мягких бёдрах Катрины, а сама она, склонившись надо мной, продолжала массировать мою голову своими пальчиками. Она, с теплотой во взгляде и мягко улыбаясь, смотрела на меня сверху вниз.

— С добрым утром, господин. Вам хорошо спалось?

— Ага. Гораздо лучше, чем в предыдущие ночи.

— Я рада.

С огромным сожалением я поднялся с мягких бёдер и встал на ноги. Попутно отметил, что тело больше не болит, и дышать ничего не мешает. А ещё из головы пропал противный гул, что не могло не обрадовать. Я протянул Катрине руку, чтобы помочь подняться и… кажется, сломал её. Зависла девушка где-то на минуту, а как поняла, так уставилась на меня круглыми от удивления глазами.

— Господин?

— Давай, поднимайся.

Она неуверенно взяла мою руку и поднялась на ноги. Копыта звонко цокнули по каменному полу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, господин.

— Это хорошо. Снимай корсет.

Она, конечно, удивилась, но всё же поспешила расстегнуть застёжки. Вскоре моему взору открылась красивая алая грудь.

«Мне показалось или она покраснела?»

«Дебил, она в принципе красная! Но да, похоже, она стесняется.»

«Ну и зря.»

Когда я подошёл к ней, девушка судорожно вздохнула, а хвост нервно завилял. Стоило мне коснуться её кожи, как она тут же покрылась мурашками. Хмыкнув на её реакцию, я принялся ощупывать её рёбра — хотел удостовериться, что они срослись как надо. Закончив с ними, я перешёл к её руке, затем к челюсти и, осмотрев бедро, разрешил Катрине одеться. Мне показалось, что на её лице мелькнуло разочарование.

Пока она застегивалась, я поднял её перевязь с оружием, которая так и осталась лежать на полу комнаты. Чёрные топорики были небольшими и изгибались так, чтобы было удобно взаимодействовать с оружием противника. Как и мои кинжалы, они изготовлены для ведения боя на очень короткой дистанции, его не скажешь о хлысте — длинный, прочный и гибкий, оканчивающийся острым обсидиановым наконечником. Даже представить сложно, с помощью чего вулканическому стеклу, обладающему огромнейшей твёрдостью, смогли придать такую аккуратную листовидную форму и заточить режущую кромку, в остроте которой я убедился, с помощью своих кривых ручек — я порезался.

Вернув всё как было, я передал перевязь суккубу, которая тут же перекинула её через плечо и застегнула на поясе. В конечном итоге топорики оказались прикреплены к спине, а хлыст — к талии.