Дмитрий Лазарев: Зона: перезагрузка. Топь

– Но на биса йому це понадобилося?

– Нам был нужен ты, Степан, твои особенные гены. Тут я тебе не врал, когда вербовал. Но ты ненавидишь все, что связано с Зонами. Чтобы преодолеть твое недоверие, требовался кто-то, кого ты сразу не пошлешь лесом. Такой нашелся только один – Стрельцов. И вуаля – вот он я!

– Разумию, що я вам потребен, щоб знайти сувайвора. А вин вам навищо? А потом ты сказав, що сувайворов залишалося всього трое. Звидки взявся цей Художник?

– А он стал для всех сюрпризом. Как оказалось, Катаев, еще в бытность сталкером, давал свою кровь для переливания раненому товарищу. Этим товарищем и был Художник. Способности у него проявились заметно позже, как раз в Лесногорске. Именно благодаря ему тогда удалось остановить без малого конец света. Сейчас, когда в любой момент может начаться массовое пробуждение Обломков, а к тому же на Таганае творится что-то непонятное – тамошний Источник закрывается от всех и очень агрессивен, – такие люди, как Художник, на вес золота. Нет ничего удивительного в том, что Посвященный хочет вовлечь его в наши ряды.

– А при чому тут хлопчик, його сын?

– Он – вообще особый случай. Сын сувайвора и «лояльной» Измененной. Это уникальное сочетание, и предела возможностей этого мальчика не знает никто. Думаю, именно поэтому Таганайский Источник объявил на него охоту. А нам нужно поспешать, чтобы вырвать парнишку из рук Новых…

– И прибрати до своих рук?

«Стрельцов» пожал плечами.

– Как карта ляжет. Если будет нужно для его безопасности, мы возьмем мальчика под защиту. И потом, нам нужен его отец…

– Конечно! – фыркнул Гецко. – Коли дитина в твоих руках, папаша завсегда сговорчивее.

– Ты что, думаешь, что я собираюсь шантажировать Художника, взяв в заложники его сына?

– А що, ни? Вид вашей гнилой братии всього можно ожидать!

Гецко увидел, как сжались на руле пальцы псевдоматериальных рук фантома. На несколько секунд его охватил страх. Злить того, кто способен убить тебя одним стремительным движением, которого ты даже не заметишь, – не лучшая тактика, если хочешь еще пожить. Но практически тут же страх ушел – Степану стало все равно. Он уже был готов умереть, когда приставил к своему подбородку пистолет там, возле бункера. Сейчас ничего не изменилось. То, что он принял за правое дело, в действительности оказалось…

Машина затормозила и съехала на обочину. Степан не стал задавать вопросов, он и так понял, что сейчас произойдет: вокруг сосновый лес, безлюдная местность. Не самое худшее место, чтобы умереть.

«Стрельцов» открыл заднюю дверь.

– Вылезай!

– Грохнути хочешь? А самому достати слабо?

– Да не буду я тебя убивать, придурок! Сниму наручники и проваливай!

– В смысле? – оторопел Гецко.

– В прямом. Машины тут часто ездят, поймаешь попутку. Ну, вылазь, кому сказано! Мне недосуг с тобой возиться – Новые уезжают.

Степан вылез, повернулся спиной, браслеты разомкнулись. Он взглянул на «Стрельцова», растирая затекшие запястья.

– И що, це все?

– А ты чего хотел? Вали отсюда!

– А як же пророчни…

– Справлюсь как-нибудь без тебя. Работать с тем, кто считает меня последней падалью, я не буду. Жаль только, что на тебя столько времени зря потратили.

– Но ты же…

– Что «я же»? – В глазах «Стрельцова» на мгновение вспыхнуло бешенство. – Фантом? Не человек? А несущественную мелочь про копию личности ты предпочел проигнорировать? Копия, к твоему сведению, подразумевает эмоции тоже. – Он отвернулся и шагнул к машине. – Все, бывай.

В тот же миг у Гецко заломило виски, и на него обрушился поток образов: мальчик, «Стрельцов», Новые, крики, кровь, огонь… И еще… еще… Он покачнулся и едва не упал, схватившись за открытую дверцу машины.

– …еще с тобой?! – глухо, словно сквозь подушку, донесся до него голос фантома. – Опять накрыло?

Гецко хотел ответить, но не смог, горло судорожно сжималось, не в состоянии издать ни звука. Волна за волной нескончаемого кошмара – одни и те же образы плюс что-то жуткое, которое… которое…

Степан почувствовал, что валится мешком на асфальт, но его подхватили руки «Стрельцова»… и в тот же миг волна образов отхлынула, выпуская Степана в обычную реальность. Весь покрытый холодной испариной, Гецко вцепился в псевдоматериальное запястье фантома.

– Михайло… Михайло!

– Что, что ты видел?!

– Надо спешить, Михайло! Мы з тобой должны спасти хлопчика… Иначе… иначе… конец всьому!

– Твою мать! – с чувством выразился «Стрельцов». – Все с тобой через… Садись в машину, Нострадамус хренов, мы, похоже, опаздываем!