Алексей Волков: Игра по чужим правилам [litres]

И вновь воссоединившаяся четверка следовала боевым порядком. Обратный путь был легче. Пробиваясь сюда, мужчины много петляли, часто сворачивали из коридора в коридор. Теперь, по предварительным прикидкам, дорога должна была сократиться минимум раза в три, если не в четыре.

Топографическим кретинизмом мужчины не страдали. Жизнь приучила их ориентироваться на любой местности, даже если этой местностью является огромное здание с весьма запутанной планировкой. Было немного обидно побывать в ином мире, а самого мира не увидеть. Но снаружи их бы вновь ждал бой. Даже если тут единое государство и нет армии для отражения врагов внешних, какие-то полицейские силы от врагов внутренних все равно существуют. Исход войны четверых против целой страны был предрешен в любом случае. Да и смысл подобного самоубийства? Конечная цель? Израсходовать остатки боезапаса? Глупо. С бою завоевать новые технологии? Нереально. Игра заканчивается. Надо лишь выйти из нее с наименьшими потерями.

– Сюда!

Очередной коридор, а в нем какие-то механизмы, но явно не боевые, а больше похожие на ремонтные. С торчащими в манипуляторах сверлами и не то аналогом разводных ключей, не то просто хватательными приспособлениями.

Один из механизмов вяло шевельнул манипулятором, когда мужчины пробегали мимо, словно хотел схватить, а то и просверлить, но внутри коротнуло, сверкнули искры, и агрегат застыл окончательно.

Гранатку бы подложить, только гранат тех – мышонок наплакал, даже не кот. Последняя же вообще должна храниться у каждого на самый крайний случай. На войне бывает всякое. Пусть противники не духи, к которым в плен лучше не попадать, наверное, народ тут относительно цивилизованный, но все-таки после всего увиденного…

Усталость давала о себе знать. Даже адреналин уже помогал мало. Все-таки все четверо были уже немолоды. По армейским меркам они миновали строевой возраст. Предельный срок службы придуман не по доброте душевной. Просто с годами выносливости становится меньше. А тут такая неожиданная нагрузка, что не каждый молодой выдержит. Морально-то еще ничего, силы духа хватало. Подводило тело. Но сколько тут осталось…

Бегать не получается, зато можно идти. Когда же ноги откажут, упасть и наступать лежа…

Лирике на войне не бывает места, но Андрей вдруг увидел перед собой карие глаза одной весьма симпатичной девушки. Они словно манили глубиной, звали к себе, заставляли идти вперед и вперед. Ведь так хотелось заглянуть в них наяву! Хотя бы один-единственный раз.

А дальше…

Какая разница, что будет дальше? Хорошего точно ничего, но даже одна встреча порою делает крылатым.

Жаль, потом приходится расплачиваться за мгновения счастья. Но за все в мире надо платить…

Около прохода было светло, словно днем. Только свет был неживым, льющимся из прожекторов, и лица людей в нем казались тоже неживыми, словно с полигона возвращались не веселые креативные парни и девушки, а выходцы с того света.

Мертвых пока не выносили. Операция продолжалась, лес еще не был пройден до конца, а покойники вполне могут потерпеть. Невелика разница, где лежать, на природе или в морге. До похорон время еще есть, и даже родители пока не оповещены о постигшей детей доле.

– Они обязательно вернутся, – как мантру, повторяла Рагана.

Небольшая компания так и не покинула прилегающий к проходу район. После многочисленных вопросов о происходящем, показаний и прочем их пытались отправить восвояси, однако молодые люди отказались наотрез. В отличие от большинства коллег по игре, тех, кто уцелел и был выведен за пределы полигона. Большинство уже были или на пути к домам, или в весьма многочисленном числе направлялись на государственном транспорте в центры реабилитации, а кое-кто напрямую в психиатрическую лечебницу. Психика у молодых оказалась довольно чувствительной. В виртуальных стрелялках, при просмотре всяких новостей и фильмов она демонстрировала устойчивость, но столкновения с грубой реальностью не выдержала.

Диана лишь молчаливо скукожилась. Девушке было очень холодно, и она уже подумывала, что теперь не миновать очередной простуды. Еще хорошо, что Кристина села рядом и дружески разделила с ней игровой плащ. Все-таки теплее. Но отправляться домой, черт знает сколько добираться и все это время переживать за судьбу своего мальчика казалось вообще невозможным. Сколько бы Диана ни провозглашала, что живет лишь логикой, только мало ли кто и что думает о себе…