Александр Мазин: Доблесть воина

Но в следующий миг убедился – не случайность.

Клинки Ильи ворвались в узор Акуна с не меньшей стремительностью… и сломали стрекозиные крылья.

И попытку развернуть их вновь тоже сломали.

Илья сбивал рисунок движений, едва Акун его начинал. Нет, Акун мог биться и вне привычных связок, но уже далеко не с той легкостью и безупречностью. И неудивительно, что вскоре меч Ильи лязгнул о его кольчугу. А потом о шлем. Затем кольнул точно в середину зерцала.

Черниговский княжич не сдался и не растерялся. Он бился в полную силу и с той долей ярости, которая необходима воину. Но проигрывал. Удар, укол, новый удар. Илья бил в четверть силы. Не бил – касался. Но Акуну все равно пришлось уйти в оборону. Теперь уже он уходил, а Илья наступал.

Наконец, интуитивно угадав, что дальнейшее будет уже не доказательством силы, а унижением противника, Илья самым кончиком меча, на возвратном движении легонько чиркнул Акуна по предплечью чуть пониже края кольчужного рукава. Чикнул и отступил.

Акун недоуменно глянул на него.

– До первой крови, – напомнил Илья и мечом же показал на руку черниговского князя.

Кровь еще не показалась, но узкая прореха на рукаве верхней рубахи была видна отлично. Так же хорошо, как и превосходство Ильи.

И тут Акун показал, что действительно умеет владеть собой.

– Славно! – объявил он, ничем не выдав своего огорчения. – Согласен с тобой, княжич. Не только удача!

– Ты принимаешь его старшинство? – спросил Фарлаф, стараясь не выдать волнения.

Отменный воин, черниговский князь очень хорошо понимал: только что жизнь его сына была полностью в руках его противника. И вздохнув с облегчением, похвалил себя за правильный выбор: у Мурома будет превосходный наместник.

– Да, отец, принимаю.

Фарлаф покосился на Духарева. Тот в очередной раз доказал свою мудрость. Кто бы сомневался?

– Ты – старший, – объявил Илье князь черниговский. – И над ним, и над Муромом, но… – Фарлаф сделал паузу… – После меня. Присяги с тебя не потребую, но слово о верном служении дашь.

Илья кивнул и взглянул на недавнего противника. Акун смотрел на «старшего» с интересом. Наверняка будет приставать с просьбой научить такому же бою. И Илья, понятно, научит. Кое-чему.

Что ж, Муром – не Моров. В Морове уже, можно считать, порядок и безопасность. А в Муроме спокойной жизни не будет.

Тем интереснее.

Греческое имя «Аристарх» означает «наилучший повелитель».

Согласно официальным хроникам, князь Польский Мешко Первый умер немного позже, 25 мая 992 года, но, надеюсь, читатель простит мне это небольшое допущение.

Бохмичи – мусульмане.

Здесь, равно как и в других местах, упоминаются эпизоды предыдущих книг. Я допускаю, что данная книга может оказаться для читателя первой и единственной, но пересказывать содержание «предыдущих серий» буду только в тех случаях, когда это имеет отношение к сюжету данной книги.

Оттон Третий стал императором в возрасте трех лет, так что неудивительно, что довольно долгое время регентом при малолетнем императоре была его мать, вплоть до своей смерти незадолго до описываемого времени. А после смерти ее место заняла бабушка императора.

Не берусь утверждать, что это называлось именно «носок», но факт существования оных установлен.

Чэлгу по-печенежски – сабельный удар.

Щит Давида, он же Звезда Давида – шестиконечная звезда, гексаграмма. Автору известно, что в Средневековье этот символ использовался не только иудеями, но также христианами и мусульманами, в печатях, амулетах и орнаментах. Касательно же использования ее хазарскими иудеями у автора данных нет. Но нет также и информации, указывающей на обратное.