Оружейник на Фронтире (СИ)

Коробка и часть деталей были готовы, стволы просверлены и нарезаны, обточены снаружи и в них были сделаны пазы под впайку крюков. Это была очень непростая часть - подствольные крюки находились в хорошо пригнанных пазах, и эти соединения надо было пропаять при помощи мощной горелки. Проблема была в том, что серебряный припой в тонких соединениях как бы вступал в реакцию с металлом, отчего распаять соединение при ошибке было невозможно.

Но на этот раз повезло - и припой протек в соединения, и стволы никуда не сдвинулись. Перенес их в печь, чтобы закончить цикл термообработки. Остывшие стволы остались прямыми, в этом было больше везение, чем искусство. Отшлифовав стволы от окалины, установил межствольные муфты и эксцентрики, а на них прицельную планку. Осталось собрать штуцер, что потребовало некоторой подгонки деталей, и пройти патронники чистовой разверткой.

На стрельбище поехали вместе, взяв с собой и штуцер, и переодетого в новое дерево "итальянского потеряшку" с десятком пулевых патронов, так как тарелочек и машинки для них орденцы не предусмотрели. Сюрпризов штуцер не приподнес, сведенные прибором холодной пристрелки стволы потребовали только десятка выстрелов, чтобы попадания почти совпали на ста тридцати метрах, на которых был "ближний ноль" всех трех патронов. Конечно, дальше более медленные пули "пятьсотпятого" отклонялись ниже, а быстрая малокалиберная шла выше. Второй подъемный целик отрегулировал опиливанием на двести метров для мощных патронов, ну а дальше из такого оружия стреляют редко.

В перерыве около нашего стола столпились, наверное, десятка полтора стрелков, всем хотелось посмотреть на диковинку. Но вот прозвучало "Стрельбище под огнем", и все вернулись к своему оружию. Катя же ухватилась за "косматого", как она прозвала итальянскую самозарядку. И несмотря на все просьбы, отстреляла полный магазин по мишени. Ружье перезаряжалось без проблем, длинный ход ствола довольно сильно уменьшал отдачу. Оставшимися тремя патронами обстрелял навскидку гонги на ста метрах, два попадания. Потренировавшись еще в стрельбе из пистолетов, поехали домой.

В почтовом ящике нас ждала записка, но пока мы ее читали, пытаясь понять, на каком же она языке, подошли супруги чуть старше нас, оказалось, что записку писали они, а родом они из Португалии. Не застав нас в магазине, они пошли обедать, написав записку о том, что подойдут позже и надеятся нас обнаружить в магазине. Английский давался им непросто, что не помешало им купить двуствольную винтовку, пистолет имени Шпалочки, и по три сотни патронов к тому и другому.

Разобрав оба ружья, с интересом обнаружил почти чистый механизм "итальянца", очевидно что длинный ход ствола давал пороху время сгореть полностью. Штуцер тоже был в полном порядке, и его можно было гравировать. Тут жена подсказала, чтобы составил точные чертежи "итальянца". Поцеловал зеленоглазку и ответил, что как раз собирался заняться этим крополивым делом.

Черчение затянулось довольно сильно, два дня считай ушло, но теперь у меня была возможность повторить это ружье. Или чуть творчески переработать его в переломный самозарядный штуцер.

Вообще-то мне приходилось видеть аналогичную проделку - револьверный дробовик с газоотводом на вращение барабана, якобы Браунинг, и коробка похожа на "Ауто-5", и вся маркировка как на бельгийце, но все экземпляры почему-то происходили из Златоуста, а вот на Западе нигде не было ни единого упоминания о таком оружии.

Артур с Фридой заглянули после очередного занятия, приехав вместе с Катей. Увидев восстановленное ружье, сначала не узнали его, и долго рассматривали механизм, вертели под лампой коробку, восхищаясь тонкой гравировкой. А потом предложили поставить его в продажу, как комиссионное

- Нам оно вроде без надобности, сказала Фрида. К тому же не доверяю я ему, предидущему владельцу оно не помогло.

30-го 10

Первый день осени. Шорох дождя слышался из приоткрытой стеклянной дверцы камина, крупные капли колотили по жестяному конусу на трубе. За сухой сезон мы отвыкли от этого звука, который казался каким-то домашним и спокойным. И здешняя осень была уютной, ведь за ней больше никогда не было зим, холода, некрасивого мертвого леса и скучно замотанных по уши девушек. Катя все чаще просила меня приготовить обед, ей было уже непросто стоять подолгу. Заказал для нее высокий стул типа барного, больше как семейную шутку.

Покупатели заходили реже, видимо Базы почти закрылись на мокрый сезон. Так, по-мелочи, кто с поломанной винтовкой, кто за гравировкой дарственной надписи на пистолете... Ушло в Нью-Рино первое письмо с фотографиями штуцера, гравировка которого занимала почти все рабочее время, благо по несколько экземпляров всех видов оружия стояло в подсобке в ожидании покупателей. Жена все с большим интересом училась гравировке, теперь за своим столом и микроскопом. Учебная пластина не вызывала у нее энтузиазма, поэтому она потренировалась в гравировке на каком-то из сделанных мною в детстве охотничьих ножей. Букетная гравировка далась ей ... неплохо. Вторым объектом ее опытов стала коробка "шпалочки", превратившейся в подобие "Парабеллума" Гиммлера, густо покрытого дубовыми листьями, видимо в ознаменование умственных способностей владельца. В качестве перерывов для сбережения зрения пересчитал коробку "косми" под "пятьсотпятый Гиббс", получилось небольшое увеличение хода затвора, а вот магазин сократился до трех патронов.