Виктор Мишин: Солдат

– Сюда, – позвал второй боец, из соседней комнаты, – кто-то есть!

Под углом рухнувшего потолка виднелись только ноги и винтовочный приклад.

– Это он, винтовка его. Ребят, надо вытащить сержанта и похоронить по-человечески! – заявил капитан, осмотрев поднятую винтовку.

– Так вытащим, товарищ капитан, – весело произнес высокий, худой парень с веселой фамилией Светлячков, – его и не привалило, засыпало только.

Дружно, втроем, бойцы начали отбрасывать всякий хлам, чтобы освободить засыпанного человека, когда раздался стон.

– Вашу мать, он живой! – в голос воскликнул капитан и тут же осекся. – Быстрее, ребята, быстрее.

Осторожно потянув за ноги, из-под рухнувшего потолка показалось наконец тело. Да, это было именно тело, живое, но бесчувственное.

– Аккуратно, на руки его, – скомандовал капитан.

– Смотрите, за ногу не дергайте, забинтована, ранен, видать, был.

– Да на нем места живого не было еще, когда уходил, он же только из санбата, – выдохнул капитан.

Тело несли так бережно, что бойцу Осипенко, караулившего на улице, показалось, что несут хрустальную вазу. Вчетвером стало сподручнее, и бойцы ускорили шаг. Пробираясь по нейтральной полосе, нужно быть предельно осторожным даже днем, а уж ночью… Мины, кругом мины. Свои, немецкие, черт ногу сломит, не то что человек. Спустя долгих, как показалось бойцам, сорок минут группа вернулась на позиции, где находились остатки роты капитана.

– Сразу на берег, осмотрят в санбате, потом, наверное, за Волгу, – ответил капитан на незаданный вопрос. Все вокруг понимали его с полуслова. Тело опять подняли, на этот раз на носилки. Так как раненых приходится таскать каждый день, иногда по десятку, такая незаменимая вещь, как носилки, уже были готовы заранее.

Спустя еще двадцать минут седой, в годах военврач третьего ранга принимал тело и с помощью все тех же бойцов и капитана укладывал на стол.

– Что, ротный, не уберег бойца? – чуть с укором, но по-отечески, добрым голосом спросил седой врач.

– Да уж, товарищ военврач, не уберег! – констатировал капитан. Из глаз обоих текли слезы, даже привычный, казалось бы, ко всему на этой войне военврач не смог сдержать эмоции.

– Помогите мне раздеть его, дыхание чувствую, но очень слабое.

Тело полностью раздели. Кто-то из бойцов закрыл поплотнее дверь и подкинул дров в печурку.

– Сквозное в бедро, большая кровопотеря. Старые раны и многочисленные ушибы, синяки и ссадины. Сколько он пролежал?

– Часов десять, – ответил капитан.

– Долго, очень долго. Но это такой боец, что не должен умереть, я постараюсь, но его надо на тот берег, – заявил военврач. Помогавшая раздевать тело санитарка, средних лет тетка, вдруг спросила:

– Что означает «такой боец»? – тетка посмотрела на врача, а тот, смахнув, наконец, слезу, произнес:

– В той, старой армии, таких, как он, называли «настоящий солдат».

Конец первой книги