Виталий Храмов: Катарсис. Северная Башня

– У меня кузня. Представлю тебя дальним родственником с севера. Легко сойдёшь. У нас все рослые, как огры.

– Огры? И орки есть? А эльфы? – усмехнулся я.

Две луны, принцы, эльфы, орки. Где-то недалеко эти, как их там, хоббиты с кольцом невидимости бегают. И Агроном сын Агропрома трясёт кудлами под взором пылающего шара.

Шиза? Может, нет ничего этого? Лежу я себе спокойненько под молодой сосенкой рядом с убитым мною «тюленем», помираю, а задыхающийся после остановки сердца мозг шлёт мне галлюцинации.

Кузнец сплюнул, Оберест закатил глаза, «сержант» просто ржёт, но поясняет:

– Про эльфов не слышали. Орками называют народ зверолюдей, что одними из первых вышли из каверны. Одной из самых больших. Огры – великаны. С ними пришли. Много их было. Очень много. Зверолюди очень помогли людям Ярикрава восстановить жизнь после катаклизма.

– И они им отплатили благодарностью, – кивнул Оберест.

– Ну, да. Всех в рабство заковали. Уроды.

Кузнец поморщился. Я удовлетворён. Не по канону, не «Властелин колец», уже радует. Да, скверны там тоже не было. Или была? Я фильм смотрел невнимательно. Пьян был. Да и смотрел-то для общего развития, так сказать. Ну, чтобы в курсе быть. Да и время скоротать. Все только и трещали о властелинах колец, надо же было быть в тренде. Мало понял, ещё меньше запомнил.

– Я продолжу? Поживёшь у меня, освоишься. А там… Видно будет.

Вот от этого предложения меня не воротило.

– Согласен. А ты, или вы, ваше высочество… Забудьте претензии на трон, если жить хотите.

Ой, какие лица мы делать умеем! Ой-ой-ой! Гамлет, гля! Бить или не бить? Пороть тебя надо! Сунулся в башню, разбудил какую-то неведомую тварь, не совсем мёртвую, но уже и не живую, с жидким огнём вместо мозгов, людей погубил. Какой тебе трон? Ты так же и государство погубишь.

Только вот ты кто такой, червь, чтобы нам, высочествам, указывать! Знай своё место! Эмоции парня вполне понятны.

Непонятно, почему мне руки не выкручивают. Вижу, что кузнец и «сержант» весело перемигнулись. Опа! Тихий бунт на корабле? Пороть! И их тоже!

Слава сияющему гопстопщику, не мне пороть. И не мне голову забивать моральным климатом и дисциплиной в данном подразделении. Во, блин! Столько лет прошло, а язык сам шпарит! Казёнщиной.

Близость человека уже явственно ощущается. Лес стал светлее, чище. Больных деревьев и растений – меньше. Исчезла гнетущая энергетика. Вот когда исчезла, то и почувствовал. И не один я. Мне пояснили, что это и есть скверна. У меня тут же возникли новые вопросы, но, видимо, пришла пора расставаться.

Так и не очнувшегося старика переложили на носилки, вывешенные меж двух лохматых лошадок, телегу загрузили металлоломом. Отряд Обереста пошёл на восток. Сам парень, смущаясь, благодарил меня, хотел что-нибудь подарить, но кузнец мотал головой. Меч нельзя – клеймо, украшения тоже – фамильные.

Фотку подари. Что ты как девушка, ей-богу! Пояс подарил. Не ремень, а целую портупею. Хорошую такую, даже на первый взгляд видно. Только сокола надо было убрать. Кузнец обещал сделать. И ножны для меча подобрать. А пока завернул в мешковину и спрятал под битые доспехи. Хороший подгон!

Надо отдариться. Ощупал карманы. Достал зажигалку. Типа «Зиппо». Крышку отщёлкнул, колёсико крутанул – горит.

– Пока бензин не кончится, понимаешь? – спрашиваю. – Это не магия. Там… как объяснить? Бензин там.

Глаза мальчишки горят. У кузнеца тоже горят. А у его сына Горна – полыхают. Вздохнул. Скажет, нае… обманул дядя Саша. Как бензин кончится, так и скажет. А, выкидной китайский ширпотреб!

Вот незадача, открывая нож, повредил вчерашнюю ранку. Клялся, будь оно всё клято, вчера! Нож в крови испятнал. А парень смотрит как-то особенно.

– Чё? Опять в обычай ваш встрял?

Кузнец смеётся:

– Так ты случайно? А то ты только что поклялся – кровью и сталью.

– Нет, просто нож испачкал, – буркнул я, зализывая рану. Слюна обладает кровоостанавливающим действием.

Оберест взял мою руку, достал с пояса на пояснице флакон, капнул на ранку – стянуло, как санитарным клеем. Видя, с каким интересом смотрю на флакон, пояснил:

– Мёртвая вода. – Отдал флакон мне. И ещё один: – Живая вода. Мертвая заживляет, живая оживляет.

Отобрал у кузнеца, что играл ножом, щелчком выкидывая и складывая лезвие. Сам стал играть.

– Интересная задумка. Очень тонкая работа, – прокомментировал Клем.

– Только сталь дерьмовая, – вставил я. Вот такой у меня противный характер. Не могу не обгадить радость людям. Это от усталости, невыспанности и общей раздражённости.