Нелли Видина: Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Чёрный рейдер

Вечером мы устроились всё в том же доме.

– И скольких бегунов нужно извести? – спросил Вейцер, укладываясь на диван в гостиной. Мы договорились, что сначала дежурю я, а потом – он.

– Если экономить, в относительно дешёвом стабе на нос за день, думаю, не меньше пяти виноградин потребуется.

Вейцер сначала присвистнул, потом с подозрением уточнил:

– Думаешь? То есть ты не знаешь?

– Цены везде разные. Я назвала приблизительный минимум.

Вейцер замолчал – видимо, занялся нехитрыми подсчётами. Чтобы накопить хотя бы на неделю спокойной жизни, нужно разделать не меньше сотни бегунов.

– Это одуреть, сколько топором махать! – выдохнул он, приподнявшись на локте.

– Угу, – хмыкнула я. – Зато бегунов можно щёлкать, как орешки, пока они толпой не навалятся. Закономерность простая: чем сильнее тварь, тем больше урожай и тем больше шанс из охотника стать дичью. Спи, давай!

Вейцер что-то проворчал, но послушно улёгся, а я, не прекращая внимательно прислушиваться к ночной тишине, задумалась. Соваться к лотерейщикам и всем подобным тварям не хотелось. Так ли нужен мне стаб, чтобы гнаться за виноградом? Про себя узнать хочется, но это бесплатно, да и займёт разговор не больше получаса. Задерживаться в стабе на неделю незачем, мне вполне хватит отдохнуть на условно безопасной территории пару дней. Куплю кое-какие мелочи, которые по-другому раздобыть сложно, прикину варианты – и дальше в путь. Что касается Вейцера, чай, не маленький, сам свою судьбу выберет. В Улье перед каждым открыты тысячи дорог. Кто-то, как я сейчас, бродяжничает, переходя от кластера к кластеру, кто-то барыжит, кто-то становится благопристойным гражданином цивилизованного полиса, устраивается на непыльную работёнку.

Скрип. Шуршание. Так и хочется сказать Вейцеру, чтобы не вертелся, но я молчу. Он заговорил сам:

– Не спится.

Мелочь какая! Некоторые с ума сходят, а ему всего лишь не спится! Крепкая же у парня психика!

– Тогда дежурь. Начнёшь засыпать – разбудишь.

– Ладно.

Понятливый у меня попутчик! Ни разу не пожалела, что пошла с ним. И веселее, и виноград добывается легче. Я перебралась на освободившийся диван и моментально ухнула в колодец сна.

Следующий день прошёл на удивление спокойно. Мне удавалось выстраивать маршрут через давно перезагрузившиеся и оттого необитаемые кластеры. Пару раз прятались от беспилотников, один раз набрели на черноту, которую мы были вынуждены обходить, потому что Вейцер не смог сделать по мёртвой зоне и трёх шагов, потерял всякую ориентацию в пространстве и упал. Пришлось его вытаскивать. Мы убили ещё трёх бегунов, и виноградин у нас стало ровно десять, раздобыли для Вейцера второй бинокль. О топоре я не говорю – им разжились ещё вчера. Один раз попали на перезагрузку кластера, но он оказался лесным и, следовательно, бесполезным.

Я рассказывала об Улье и в глубине души не переставала удивляться своим знаниям, особенно тому факту, что помню обо всём на свете, но не о себе. Я боялась, что у меня появятся новые провалы в памяти. К счастью, ничего подобного не происходило, и память мне больше не изменяла. Всё случившееся после моего пробуждения в черноте вспоминалось чётко и ясно, словно было минуту назад. Вейцеру о своей амнезии я не говорила: незачем.

Вторую свою аномалию я тоже скрывала. Живец мне по-прежнему не требовался, но это ещё большая тайна, чем моя амнезия. Забрав у Вейцера термос, я отвинтила крышку и притворилась, что пью. На самом деле не сделала ни глотка. Едва пойло попало на губы, меня замутило. С трудом удержалась от гримасы отвращения. Живун, похоже, мне не только не нужен, но и вреден. Отдав термос, я вытерла губы и на миг прикрыла глаза, восстанавливая дыхание. А стоит ли мне вообще с такими данными соваться в стаб? Ладно, не к спеху.

Меня беспокоило совсем иное. К концу дня самочувствие начало ухудшаться. Участился пульс, появился звон в ушах. К утру, думаю, голова разболится. Знакомые симптомы. Такие у Вейцера были, когда мы познакомились. Ему, как и любому нормальному иммунному, хватило нескольких глотков живуна. Увы, не мой случай. Организму явно требовалось совсем иное лечение, а у меня не было ни малейшего представления о том, как себе помочь. Если в кратчайшие сроки что-нибудь не придумаю, то непременно загнусь.

– Никта, о чём ты задумалась? – спросил Вейцер. Мы как раз устраивались на ночлег.

– О том, куда идти завтра.

Мелкие кластеры попадались всё реже, их сменили более крупные. Ландшафты тоже изменились. Лесов и дачных поселений всё меньше, а фрагментов городов всё больше. Твари и люди будут попадаться чаще. Опасностей тоже станет в разы больше.