Олег Маркелов: Сторожевые волки Богов

– То, что произошло в этих стенах, достойно не просто уважения, но поклонения. Никто из простых смертных не способен на то, что вы совершили. Словно сами боги дали вам свою силу и ярость своих сторожевых волков, – переводил ментат слова Атора, а стоящий за спиной вождя Зайс согласно кивал головой. – Я не знаю еще хотя бы одного воина столь же доблестного, бесстрашного и непобедимого, как ты, Малыш, и друг твой, зовущийся Упырем. Вы не принадлежите нашему племени, но дети воинов Дагрофа мечтали бы стать такими, как вы. И для любого рода величайшая честь иметь в своих рядах таких воинов.

Малыш и Упырь с удивлением смотрели на разговорившегося Атора, который, ко всему прочему, выглядел весьма торжественно. Только краем глаза Никсон заметил, как при первых же словах вождя знахарки во главе со сморщенной старухой шарахнулись к боковой стене и теперь замерли в почтительном полупоклоне. Вождь тем временем продолжал:

– Боги простерли свои длани над всем Зелдаром, пристально следя за деяниями детей своих в разных племенах. И какое бы имя ни носило племя, в любом из них есть самые могучие, мудрые и опытные воины, являющиеся защитой и опорой этих племен. Они лучше иных видны Богам, с них спрос выше, чем с остальных. Это сторожевые волки богов. Мне и верному Заусу выпала честь быть в их рядах. И право посвящать тех, кто воистину достоин такой великой чести. И я с надеждой и гордостью предлагаю тебе, великий Малыш, и тебе, великий Упырь, стать для нас братьями.

До Малыша замедленно доходил сейчас смысл напыщенных фраз вождя, поэтому он невольно улыбнулся, услышав сочетания «великий Малыш» и «великий Упырь». Но, заметив, непонимающий взгляд Зауса, стер улыбку с лица. Только после этого он сообразил, что именно предложил им только что Атор.

– Эй, Рогл, я сейчас не лучшим образом соображаю. – заговорил Никсон, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком никого не обидеть. – Видно, по голове много наполучал. Скажи-ка, друг, что означает это звание сторожевого волка? Какой-то обет или обязательства? Или клятвы и серьезные ограничения?

Ментат перевел вопросы капрала на зелдарский, но отвечать начал сам, не дожидаясь каких-то слов от воинов:

– Ничего из того, что ты сейчас перечислил, Малыш. Только понимание, что ты теперь родной в этом племени. Но ведь родной – это не означает привязанный. Все остальное у тебя уже есть, раз уж волки предложили тебе стать одним из братьев. Ах да, вам придется отдать свое тело для нанесения обрядных татуировок.

– Это серьезное решение, – заговорил опять Атор. – И оно требует от героев некоторого времени для принятия. Я не буду торопить вас. Но прошу огласить свое окончательное слово во время сегодняшнего праздничного ужина в честь успешного исхода народа Дагрофа и обретения нового дома.

Воины, не сказав больше ни слова, вышли из кубрика, и тотчас на землян накинулись знахарки, с новыми силами намазывая целебными составами и перевязывая. Как они слышали, воины должны принять решение до ужина. А значит, на этом ужине они должны твердо стоять на своих ногах…

Перед воротами базы выстроилась странная колонна: в голове колонны стояла уже хорошо испытанная Никсоном боевая машина, следом расположился тот самый бронированный грузовик, на котором диверсанты совершили турне к своему боту, и замыкал колонну обычный грузовик, без какой-либо брони, но зато с весьма длинным кузовом. В самих этих машинах совершенно ничего странного не было – аналогичную картину можно и теперь увидеть на какой-нибудь удаленной базе Федерации. Странности в общую картину добавляли воины, вооруженные луками, мечами и копьями. Часть из них, идущая пешим ходом, погрузилась сейчас в кузова двух грузовиков. Другая часть восседала на верховых животных. Среди всадников присутствовали и Атор, и Заус. На этот раз в смешанном отряде вовсе не было переводчика – Рогл, успевший немного отдохнуть, опять занял свой пост в кабинете командира базы с переговорным устройством на голове. Эрею же решили не подвергать опасности лишний раз. Тем более что накануне выхода все тщательно обсудили с помощью ментата. На взгляд Никсона, вполне можно было бы передать знание языка и ментату Одлину, пришедшему из города Золфин. Но по какой-то причине его все еще держали на положении постороннего, находящегося у дагрофцев в гостях. О причине этого Майкл не стал размышлять – в чужой монастырь со своим уставом не ходят. К слову, Никсон с удивлением заметил, что начинает понимать отдельные слова и даже фразы, сказанные зелдарцами.