Родривар Тихера - Младший граф. Трилогия (СИ)

Что-то меня на минор тянет. Если уж и вправду настраиваться на позитив, то сперва лучше подумать о чем-то приятном. Например, о летающих боевых дроидах, выпускаемых на контролируемых мной предприятиях. Что там Людендорф про тактику то плел? — Вот отличный пример, что хотя бы в этом вопросе у меня проблем нет. Ассортимент радует глаз: как количеством, так и боевой эффективностью этой «жести». Качество, конечно, всегда останется за живыми бойцами — но никогда нельзя забывать, что Бог он всегда на стороне больших батальонов. А заменить выбитую в бою «жестянку» несравненно легче, чем погибшего или покалеченного пилота — и уж тем более, проще эти самые большие батальоны «железом» укомплектовать. Ну, и цена, вестимо, тоже играет не последнюю роль: приличный истребитель стоит на порядок дороже, чем тот же «Стервятник». А ведь у меня делают не только их, но и другие, более продвинутые «игрушки».

Моя инсайдерская информация и бодрые пинки разработчикам из «Бактоида» принесли заслуженные плоды: летающая дроид-канонерка, официально названная Тяжелой Ракетной Платформой, появилась на вооружении Конфедерации не ближе к известному мне финалу войны — а уже к концу первого года боевых действий. Причем, в массовом количестве. И основное ее производство сосредоточено не на Карамме-5, а у меня, в Тионском кластере — впрочем, и на Карамме ее производство тоже развернуто во всю, как и еще в нескольких других местах. Слишком уж велик на этого дроида спрос в вооруженных силах КНС и ее союзников. Вообще, этот тарелкообразный аппарат оказался сущей находкой: и штурмовик, и боевой десантно-штурмовой транспорт для дроидов — и даже тяжелый космический бомбардировщик. При этом, что самое главное, еще и имеющий вполне приемлемую цену — всего в шестьдесят тысяч кредиток. Высокая огневая мощь: семь разнокалиберных лазерных и бластерных стволов, часть из которых еще и могла наводиться независимо, и четырнадцать мощных ракет, с боеголовками на любой вкус, цвет и запах. — А еще, в случае нужды на балки держателей, вместо ракет, можно было подвесить две рамы, для крепления дроидов — десантников. Это уже превращало канонерку в легкий десантно-штурмовой транспорт, одинаково пригодный для применения — как в космосе, так и на планетах. Генератор дефлекторного щита, пусть и не слишком мощный, существенно повышал живучесть аппарата. А приличные скорость и маневренность позволяли даже атаковать боевые корабли в космосе, а не только поддерживать наземные войска. И, наконец, достаточно «умный» мозг позволял все это делать весьма и весьма эффективно. Кстати, благодаря своевременному поступлению на вооружение ТРП, я не стал организовывать у себя производство специализированного дроида-бомбардировщика «Гиена» — канонерки вполне закрыли, вместе с пилотируемыми ударными истребителями, их нишу.

Так же удачно решилось дело и с коликоидским «Три-файтером»: дроид-истребитель, оказывается, уже был у них сделан «в металле» — производство сдерживало только отсутствие интереса со стороны Конфедерации. Оно и понятно — творение коликоидов стоило сорок тысяч кредиток, а стандартизированный «Стервятник», принятие на вооружение которого как основного истребителя буквально навязали Конфедерации неймодианцы, и — чего уж тут греха таить — мой знакомый Уот Тамбор, — стоил всего девятнадцать. Кроме того, для производства «Три-файтера» требовался хорошо оснащенный завод, а «Стервятника» можно было собирать из наштампованных где то в другом месте деталек в любой мало-мальски подходящей «жестяной мастерской». Более высокие же боевые качества «Три-файтера», по сравнению с летающим трансформером от «Хаор Челл», стали всем ясны только после начала полномасштабной войны. Именно в боях с республиканскими клонами-пилотами, сбивавших «Стервятников» чуть ли не пачками, «Три-файтер» и показал себя сразу крепким орешком — быстрым, маневренным и живучим. Немаловажным оказалось и то, что снабженный, в качестве энергетической установки нормальным реактором, «Три-файтер» куда менее привязан к своим базам и носителям, чем его конкурент, имея большую автономность — а это иногда очень помогало. Что ж, теперь и коликоиды, и я, давший приказ освоить по их лицензии в Тионе производство «Три-файтеров», имели все основания потирать в предвкушении руки — флот Конфедерации требовал, для своих нужд, истребителей во все больших и больших количествах.

Но дешевый и хорошо освоенный в производстве «Стервятник» я своим вниманием тоже не оставил. Попутно доказав — сам себе, в первую очередь — что я все-таки тоже инженер, а не так просто штаны в универе на Лианне просиживал! Хотя сама идея воздушно-наземного гибрида и вызывала у меня не самые теплые чувства, но машинка имела, кроме очевидных недостатков, еще и определенные достоинства. И эти достоинства стоили того, чтоб попробовать довести аппарат «до ума», даже если это «до ума» существовало хотя бы только в моей точке зрения. Пара недель краткого отпуска — с «активным отдыхом» вместо праздного созерцания окружающего мира — и вот результат, прошу любить и жаловать. Оставив без изменения само шасси дроида — трогать без нужды механику и саму структуру тот еще геморрой! — я кардинально перебрал его внутреннюю начинку. Начал с того, что выкинул все четыре крыльевых бластерных пушки и оба аппарата запуска энергетических торпед из центральной секции. Поставил в крылья машины более мощные репульсоры, и оснастил «своего» «Стервятника», к ним в придачу, еще и плазменными микродвигателями — на местах прежнего крепления бластерных пушек. — Я здорово повысил скорость и маневренность истребителя, как в крейсерском, так и боевом полетных режимах. Правда, для этого пришлось еще и основные твердотопливные двигатели на модернизацию коллегам-конструкторам с Валахари отдавать — с которой они блестяще справились. Нет, сильно дольше основные двигатели работать не стали, но вот мощности изрядно добавили — а в бою это как раз самое главное. Плюс, именно наличие большей тяговооруженности позволило изменить сам принцип вооружения дроида-истребителя, сделав основной упор на применение наружных подвесок разнообразных бомб или ракет. Ведь имея всего 35 минут активной работы основных двигателей, рассчитывать на длительное изматывание врага в бою не приходится. Впрочем, на встроенное лазерное вооружение, из пары легких скорострельных пушек, жаловаться тоже оснований не было — некоторое снижение мощности с лихвой компенсировалось интенсивностью и длительностью огня, по сравнению со старыми бластерами. И, самое главное, «переехавшие» в центральную секцию встроенные лазерные пушки можно было теперь эффективно применять и в шагающей конфигурации машины тоже. Пусть для этого мне еще и пришлось давать задание своим специалистам с Кларива модифицировать программное обеспечение, и даже, в итоге, заказывать «Бактоиду» модифицированный процессор, — оно того стоило: все сделанное резко повысило ценность дроида как наземной боевой платформы огневой поддержки. Под самой центральной секцией — крылом, на два узла подвески, можно было установить или две кассеты с полудюжиной легких фугасных ракет, бывших достаточно универсальным оружием, пригодным к использованию и в наземном варианте. Или две противокорабельных ракеты с более мощными боевыми частями — которые можно было заменять новомодным сейчас в Конфедерации оружием, базз-дроидами, в специальных устройствах рассеивания. Или подвесить пару сверхмощных протонных противокорабельных бомб, переделанных из боевых частей снарядов от J-1 — особенно, если вдруг возникало желание использовать своего дроида в качестве камикадзе. Уже без меня, потом, было разработано еще несколько других вариантов боевых подвесок, как для воздушно-космических боев, так и для ударов по наземным войскам. Вообще, этот обновленный дроид в вооруженных силах Конфедерации был встречен достаточно хорошо, не смотря на слегка возросшую цену и сложность изготовления — а лицензию на производство тот же Уот Тамбор приобрел у меня сходу. — И едва мои люди — вместе с его технологами из «Оружейных Цехов Бактоид» — довели машину до надлежащего состояния, тут же запустил ее в массовое производство везде, где только мог. Параллельно со старой модификацией: все же двадцать процентов прибавки к цене для некоторых покупателей было неприемлемой роскошью.