Владимир Корн: Везунчик Леонард. Черный Корсар

Подходя к выглядевшей самой респектабельной таверне с весьма говорящим для меня названием «Сбывшиеся надежды», я бросил взгляд на гавань. В нее как раз входил красавец-фрегат. Над ним гордо реял флаг, с такого расстояния весьма похожий на тот, что является флагом Черного Корсара.

«Хорошо, что я теперь не имею к нему никакого отношения», – подумал я.

Таверна встретила нас многоголосым шумом.

– Вот это да!.. – прошептал изумленный Блез.

Изумиться было чему. Великолепный интерьер огромной залы со сводчатыми потолками в позолоте, резная мебель, дорогая посуда, изысканные блюда, а главное – публика. Почтенного вида джентльмены, совсем не похожие на негодяев, по которым плачет веревка во многих странах. Женщины, а их было не меньше, чем мужчин, выглядели не продажными жрицами любви, а дамами благородного происхождения.

Хотя чего удивительного? Порядочных женщин по каким-то причинам с неудержимой силой тянет ко всяким мерзавцам. Взять хотя бы нас, меня и Рейчел. Нет, я не мерзавец, но воспитанием и происхождением, в отличие от Рейчел, похвастать никак не могу. Но мы же любим друг друга! Не самый удачный пример, но общее представление дать он может.

– Ба, да это же сам Черный Корсар! – раздался из глубины залы знакомый голос.

За чрезмерно заставленным кушаньями и напитками столом в окружении дам бок о бок сидели капитаны «Розовой каракатицы» и «Фунта лиха» Ломаный Хью и Венуайбин. Именно Венуайбину голос и принадлежал.

Поморщившись, я остановился: предстоял еще один неприятный разговор. Дождавшись, когда оба они ко мне приблизятся, жестом заставил их помолчать.

– Все как и договаривались: добыча полностью ваша, – видя облегчение на их лицах, я добавил: – А самое главное, я не Черный Корсар.

– Как же так?! – безмерно удивились оба.

Тогда я указал на шкипера Алавира.

– Вот этот человек вам все объяснит. – Он заварил всю эту кашу, так пусть он ее и расхлебывает. – Но если вас не устроят его объяснения, давайте прямиком ко мне: надеюсь, у меня получится растолковать куда доходчивей. – Я повернулся к ним спиной, взяв Рейчел под руку и говоря: – Пойдем, дорогая.

Таверна «Сбывшиеся надежды» представляла собой двухэтажное здание. Наверх шла широкая лестница, и я готов был поклясться всеми богами сразу, что верхний этаж, как и во всех других подобных заведениях, отведен под номера. Что касается уплаты за них… В поясе, который я помимо всего другого спас с тонущего «Морского орла», зашито не менее десятка золотых монет. И сколько бы номера ни стоили, этого будет достаточно, чтобы снять на пару дней лучший из них. Что потом? Все зависит от того, как скоро мы найдем Гаспара. А пока мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Номер, целые апартаменты, состоявшие из нескольких комнат, вполне нас устроил.

– Отдыхайте, девушки, – сказал я. – Сейчас я распоряжусь, чтобы вам принесли покушать.

– Лео, а ты куда?

– Мне необходимо спуститься.

Шум внизу все то время, что мы находились в номере, не стихал. Наоборот, он даже усилился. Тут и думать нечего: там обсуждают наше появление и то, что Черный Корсар оказался совсем не Черным Корсаром.

– Лео, я пойду вместе с тобой! – заявила Рейчел.

– Но…

– Никаких «но», Лео! В чем мы клялись с тобой, стоя перед алтарем?

– Ну, чтобы налево не ходить, – неуверенно сказал я.

Несмотря на то что стоять перед алтарем, в силу обстоятельств нам с Рейчел пришлось несколько раз, слова клятвы в моей голове практически не отложились.

– Это само собой разумеется! Но еще в нашей клятве были и такие слова, что мы должны быть вместе в горе и радости. Барри, охраняй Мэри!

То, что происходило сейчас внизу, не могло быть ни горем, ни радостью, но, глядя на непреклонный вид Рейчел, я лишь кивнул.

И мы пошли.

Зала снова встретила нас шумом. Но на этот раз он отличался от того, каким был, когда мы только вошли в таверну. Теперь в него не вплеталось звяканье ножей и тарелок, звон стеклянных, а кое у кого – и серебряных кубков. Шум стал другим. По большей части – восторженным.

Вот только ни я, ни тем более Рейчел не имели к этому ни малейшего отношения. В таверне появились новые гости, именно им весь восторг и предназначался. Их было несколько, и впереди остальных стоял высокий человек, одетый во все черное. Черным у него были плащ, шляпа, камзол, штаны и высокие, значительно выше колен, сапоги. Впрочем, как и глаза с волосами.

Выбивались из общей картины две вещи. Камзол этого господина перечеркивала наискось яркая даже в полутемной зале таверны перевязь, на которой висела вся изукрашенная драгоценными каменьями шпага.