Алексей Мезозой: Страшнее Зомби

Всхлипывая, Погарыш долго топтал бесчувственный труп зомби, а вся троица, замерев, рассматривала сзади его искусанные и поцарапанные ягодицы, повреждения, которые, находящийся в адреналиновом азарте Погарыш не успел еще заметить.

Сереженька, да что же это такое!

Сестра было бросилась к Погарышу, обернувшемуся на вопль с недоумевающей гримасой на лице, но Семен быстро сгреб ее в охапку, не давая приблизиться к инфицированному. Та, как могла, вырывалась, но Семен, получив несколько ударов раскрытой ладонью по лицу резко ударил ее поддых, так что она сложилась вдвое, и пытаясь вздохнуть немного воздуха, уже не мешала разговору Бабки, Семена и Погарыша. Погарыш утверждал, что укусы не серьезные, а Бабка хотел, чтобы он продолжил идти с ними, но Семен, направив автомат на Погарыша, сказал, что лучше сейчас пристрелит обратившегося, прежде чем он вцепиться в него сзади в самый неподходящий момент. Бабка бросился и выбил автомат из рук Семена, фонарь откатился под стеллаж, на бетонном полу началась возня, в результате которой никто не смог долгое время выйти победителем. Пришли драчуны в себя только после отчаянного крика Вики, которая заметила, как стоявший до этого столбом братик вдруг рванул со всех ног в темноту. Она долго кричала, искала его, умоляя вернуться, но от Погарыша не было слышно ни звука. Топот убегающих ног в огромном помещении отражался и искажался в различных направлениях так, что определить откуда он исходит не было никакой возможности.

Давайте, нам нужно как можно быстрее убраться отсюда.

Пересчитав оставшиеся патроны и снарядив их обратно в магазины, сказал Бабка. Патронов оставалось пятьдесят на три ствола. Свой автомат Погарыш утащил в темноту.

27 мая 1993 года, Четверг 23:50. День Седьмой.

Секретный комплекс, уровень минус один, возле г. Бугуруслан Бугурусланского района Оренбургской области

Внезапной вспышкой зажглись, на секунду горели нестерпимо ярким светом, который сжигал сетчатку несчастных, что имели неосторожность взглянуть на них в эту секунду, лампы, а затем взрывались, осыпая острой стеклянной крошкой все в радиусе пары метров от себя. Люди, чьи лица были обращены в сторону ламп, теперь зажимали распоротые раны, прикрывали глаза, кричали и корчились от боли. Те же, кто в это время спал или был в момент запуска освещения обращен лицом в другую сторону, успели заметить, как защелки автоматических дверных замков, оснащенных электромагнитами, резко дернулись разом, щелкнули, выпрыгивая из технологических зазоров запорные устройства, двери успевали на долю сантиметра открыться, и когда напряжение в сети вновь упало до нуля, отпущенные электромагниты уже не могли удержать открывшиеся двери. Свет высветил проходы тщательно и аккуратно заложенных такими серьезными баррикадами, что паре или двум мертвецов, застрявших в них, выбраться было не под силу. Высветил людей, в попытке согреться свернувшихся калачиком на нехитрых остатках некогда богатого и ценного эшелона экспедиции, высветил их наспех разложенные и нещадно чадившие под низким потолком наспех разложенные костерки, в которых варилась жидкая и на вид совершенно не аппетитная бурда. Высветил приученные жить в постоянном страхе глаза, ввалившиеся щеки, жидкие грязные волосы, слипшиеся в один комок, неопрятную щетину, еще не ставшую настоящей бородой, худую и грязную одежду, манеры, скорее присущие диким зверям или жителям пещер, отчаявшихся увидеть лучшую жизнь, и терпевших унижения и скверную жизнь больше по привычке. Их смысл существования напоминал зуб, ослабленный с корней от длительной цинги, который очень сильно шатался, но еще держался на своем месте скорее чудом, чем наличием действительной силы для этого.

Их ставшие теперь постоянными спутниками, паразиты и грызуны, следующие за человеком по пятам, делали итак ставшую несносной жизнь, за гранью любых приемлемых представлений даже о трудном деле борьбы за выживание, еще более безнадежной и тоскливой.

Эти люди не ждали ничего хорошего от будущего, и оно их не обмануло. В сгущающихся сумерках установившейся теперь под этими сводами вечно темноты, обреченные и загнанные в угол, в полушаге от спасенья люди, увидели как сквозь десятки открывшихся одновременно дверей к ним, прямо в костры, опрокидывая последний ужин в огонь, шагнули сотни стонущих и разевающих в дикой жажде человеческой плоти силуэты, поедая заживо первых попавшихся на их пути так скоро, что они не успевали умереть, а их конечности, как трофеи, уже несли вперед шествующие вечно голодные волны нежити.