Григорий Дондин - Банзай, земляне!

Когда авиация скрылась из поля зрения, бойцы двинулись в глубь острова, не выключая хамелеонов. Еще через час заметили в шести километрах длинную колонну бронетехники, идущую встречным курсом. Переждали, лежа на земле, и продолжили путь. Через каждые два километра останавливались, чтобы изучить местность с помощью эхолова и оптики магов. Иногда случались вынужденные остановки, если в небе появлялся какой-нибудь летательный аппарат. Тогда все падали на землю и старались даже не дышать.

Во второй половине дня сержант пощелкал кнопками БПК и огорченно выругался:

– Трижды твою ж мать! За последние десять часов глушилки не отключались ни на секунду! Считай, зазря с утра воевали.

Километр за километром ландшафт оставался неизменным. Всё то же гладкое, как стол, плато. Жухлая трава, низкие кустики и отдельные валуны. Прозрачное небо, багровое солнце и ничего нового на горизонте.

Кумар время от времени бросал под язык маленькие кусочки гашиша и старательно окутывал себя и сослуживцев туманным полем, непроницаемым для орочьих экстрасенсов. Из-за этого он постоянно плавал между состояниями глубочайшей отрешенности и бурного возбуждения, выражающегося по преимуществу в недержании любопытства.

– Скажи, Мазёвый, вот я Кумар, потому что дунуть люблю, ты Мазёвый, потому что никто, кроме тебя, это словечко так эффектно произнести не умеет, Клюва зовут Клювом из-за медицинской халатности, Че свое боевое имя за фамилию получил.

– Так, – кивнул Мазёвый.

– А сержант?

– А что сержант?

– У него боевое имя есть?

– Сержант.

– Но ведь и ты по званию сержант, – не понял Кумар.

– Нет. Я просто сержант, а он – Сержант. Иным удается в рубашке родиться, а его в кителе угораздило. Причем сразу с сержантскими соплями на погонах. Я тебе больше скажу, Кумар. На таких, как он, вся служба держится. Генералам проще, чем ему.

– Почему это? Генералы армиями командуют, фронтами двигают, а сержанту в подчинение максимум отделение дают. Ну, взвод иногда, если офицеров не хватает.

– Ненаблюдательный ты человек, Кумар. Жизненных реалий в упор не видишь. Генералы командуют умными, интеллигентными офицерами, а сержантам приходится иметь дело со всяким сбродом рабоче-крестьянского происхождения. По-твоему, Че или Клюв станут подчиняться абы кому?

– Не знаю.

– Ненаблюдательный ты, – повторил Мазёвый. – Хороший сержант должен вызывать уважение и в то же время не возбуждать ненависти у подчиненных. С такими, как мы, это практически невозможно. На это особый сержантский талант требуется. Если над нами гнилого и непродуманного человечка командиром поставят, мы ему в первый же день морду пополам расколем и портянки стирать заставим. А если он вдобавок стукачом окажется, прирежем на ближайшем разведвыходе и на орков свалим. Прецеденты были. Так что наш сержант – мужик. Факт.

– А я вот тоже думаю, что командир у нас достоинств необычайных, – сказал нагнавший их Че. – Коварные замыслы противника на раз просчитывает.

– Может, он невыявленный экстрасенс? – предположил Кумар.

Бойцы только посмеялись в ответ.

– Вроде нетупой ты парень, брат Кумар, а порой такое ляпнешь!

– А что? Так часто бывает. Живет себе человек всю жизнь и не знает о своих удивительных талантах. Я вот тоже ни о чем таком не помышлял, пока в военкомат не попал. Там мне сразу сказали: «Видим в вас, товарищ призывник, огромный нераскрытый потенциал. Пойдете служить в ГПМ – незримое, но всевидящее око нашей доблестной армии». Мне служба, можно сказать, глаза открыла.

– Глаз, – усмехнулся Мазёвый.

– Что?

– Третий глаз. Незримый, но всевидящий.

– В военкомате всем такую херню в уши заливают, – заметил Че. – Их послушать, так без тебя одного нашим войскам отступать и отступать. А как ты в часть придешь, так всем оркам сразу хана сделается. И только после учебки, когда по месту основной приписки от «дедушки» первое сотрясение мозга получаешь, начинаешь прозревать, кто ты, что ты и в какое дерьмо попал.

– А почему сержант не может оказаться экстрасенсом? – не унимался Кумар. – Экстремальные ситуации и хронический недосып экстрасенсорные способности обостряют – будь здоров! В ГМП первые полгода, бывает, по три-четыре дня спать не дают, в ледяную воду резко с жары бросают, чтобы нужные участки мозга заработали. А сержант то и дело говорит, мол, было мне видение, бойцы. Может, это у него по Фрейду проскальзывает?

– Уссысся с тобой, Кумар! Насчет видений – это он так прикалывается. В нашем деле без юмора никуда. Работа у нас, разведчиков, очень нервная. По уставу нам смеяться не меньше трех раз в сутки полагается. Иначе через день друг в друга стрелять начнем. Вот сержант и старается поддерживать в коллективе соответствующую атмосферу, шутит как может.