Олег Акимов: Хранитель Зоны [

— Ну, в самом деле? А если пациент умрет у вас на столе? Вы его матери сами скажете? Без ноги, да зато живой! Это люди, голубчик, а не кролики! Идите, работайте, да больше с подобной чепухой не обращайтесь.

Георгий вышел, ужасно огорченный. Он не знал, как сообщить черную весть молодому офицеру.

Вмешалась судьба. Пришел борт из Кандагара, с тяжелоранеными, многие находились на грани жизни и смерти. Всех оперирующих хирургов срочно бросили на операции. Георгий понял, что второго такого шанса больше не представится. Он сказал о своей задумке капитану и тот согласился. Сказал, что лучше ему умереть под ножом хирурга, чем вернуться домой без ноги.

Ассистентом Георгий взял медсестру Анечку, немного влюбленную в него. Наркоз сделал сам.

Операция длилась почти шесть часов. Если бы он знал, что будет так трудно, он бы сто раз подумал, прежде чем опрометчиво хвататься за скальпель. Усталый, он уснул прямо в операционной, пока Анечка отвозила капитана в палату.

На утро разразился скандал. Георгия собирались отдать под суд за самовольное вмешательство. Но собранный консилиум, несколько дней спустя, осматривая бледного, но улыбающегося капитана, констатировал, что операция проведена успешно и квалифицировано. Председательствующий, похожий на Айболита старичок, сказал прямо в палате, покачивая головой:

— За ныне сделанное, отпущены грехи земные будут тебе.

Это была его первая операция. Через месяц его пригласили на работу в Военно-Медицинскую Академию в Москве. Больше он не видел ни Анечки, ни капитана… И вот такая неожиданная встреча.

Доктор встрепенулся и прислушался. Ему показалось, что он слышит звук летающей машины. Показалось. Он снова погрузился в раздумья, не забывая, однако, поглядывать в сторону Северной заставы.

Бывший капитан, теперь уже полковник не забыл талантливого хирурга, спасшего его ногу и карьеру. Он помог выбраться ему из пропасти. Когда он притащил его домой, жена полковника сперва нахмурилась, но, услышав, что это тот самый Георгий Васильевич, тут же непритворно обрадовалась. Она просто не знала, как лучше приветить человека, который помог избежать инвалидности ее мужу. Не обращая внимания на его запущенный вид, она расцеловала его в заросшие, давно не пробовавшие бритвы щеки. В этой семье Георгий провел почти два месяца. А потом полковник устроил его к себе в часть. А потом они улетели в Чечню. И там полковник был тяжело ранен. И в этот раз удача отвернулась от Георгия. Полковник умер на операционном столе.

Смерть полковника обрушила хрупкое душевное равновесие Георгия Васильевича. Он дезертировал из части.

Скитаясь по просторам бывшего СССР, Доктор встретил группу авантюристов, пробиравшихся в Зону отчуждения. Он присоединился к ним.

Здесь, в Зоне, он наконец обрел покой. Здесь все было грубым и честным. Он поселился в брошенном домике, недалеко от базы Долга. Сюда к нему приходили лечиться сталкеры, а иногда прибегал встревоженный посыльный, чтобы отвести его к тяжелобольному. Он никому не отказывал, лечил всех. Он был, пожалуй, единственным настоящим доктором в Зоне. Конечно, можно было получить медицинскую помощь в лагере американцев, или на любом блокпосту. Только первые брали слишком дорого за лечение, а с блокпоста, после оказания первой помощи, можно было попасть в тюрьму, российскую или украинскую, что, вобщем-то было без особой разницы. Доктор лечил бесплатно. Сталкеры, наемники, анархисты и бандиты ценили это. Каждый, кто проходил мимо его дома, норовил занести ему какой-нибудь гостинец. Он устроил на задворках небольшой огород, где садил картошку и капусту. Семена ему доставляли долговцы, имевшие официальную связь с Большой землей. Оставлять на семена выращенную здесь картошку было нельзя: через год из нее вырастало черт знает что. Одну он так и не смог выкопать, облил бензином и сжег прямо в земле. Причем Доктор готов был поклясться, что сгорела бы она и без бензина.

Так размеренно протекала его жизнь, пока он не подобрал умиравшего паренька пять лет назад.

Почему он так привязался к нему, Доктор не знал и сам. Конечно, нерастраченная отцовская забота нашла выход, но дело было не только в этом. Какой-то огонек пылал в глазах и душе этого замкнутого юноши. Он не был типичным сталкером, охотником за сокровищами Зоны. И у него, как и у Доктора, была какая-то заноза в душе.

После поправки Стрелок остался жить у него. Он часто уходил бродить по Зоне, всегда притаскивая из своих походов артефакты, которых Доктор ни разу не видел. Доктор догадывался, что Стрелок бродит за Барьером. Каждый раз он не находил себе места и не мог сдержать радости при возвращении парня. Он пытался отговорить его от этих опасных походов, но Стрелок только отмалчивался или отшучивался. Но однажды сказал: