Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф

— Ясное дело, не можешь! Тут важна не конкретика, а суть, смысл паранормальной способности. У тебя свой дар предвидения, очень полезный для человека твоей профессии… — Сарагоса сделал паузу, потом спросил: — Выходит, ты не зря уволился из армии, сержант? Что, в голове звенело?

— Звенело. — Кирилл не стал уточнять, что не просто звенело, а бухало, словно молот о наковальню. A'xap а'на ритайра ден кро! Он не знал, какое слово в этой фразе обозначает бога, какое — змею и не является ли она от начала и до конца выдумкой хитроумного майора Звягина, однако в даре своем не сомневался. Харана! Может, экстрасенсы и парапсихологи называли сей талант по-иному, но Кирилл предпочитал свое, привычное: святой Харана, друг солдата!

Внезапно он сообразил, что Сарагоса не спускает с него напряженного взгляда.

— Значит, звенело у тебя в голове, — произнес шеф, катая в ладонях трубку. — А как сейчас? Ничего не чувствуешь?

— Нет.

— Х-м-м… В самом деле, нашел ты себе спокойную работенку, так? Ну, ладно… — Сарагоса усмехнулся и махнул в сторону сложенных на диване рюкзаков. — Оставь это барахло у меня, завтра заберешь. Минут через двадцать загляни в каптерку к дяде Коле, пусть приготовит пару фляг, комбинезоны, ремни, ну и все прочее… А сейчас — за мной, сержант! — Он вытащил карманные часы на серебряной цепочке, сверился с ними и хмыкнул. — Сегодня у нас Погружение… Самурай ведет одну парочку повеселиться… Идем, понаблюдаешь, как это выглядит со стороны.

Они вышли в коридор. Кирилл чувствовал, как томные взгляды Элечки щекочут ему лопатки. Девушка она была стройная, длинноногая и с броской внешностью, но не в его вкусе: по закону притяжения противоположностей ему больше нравились темноглазые брюнетки, а не блондинки, тем более крашеные. Впрочем, прелестную Эльвиру он о том в известность не ставил и с удовольствием любовался ее точеной шейкой и круглыми коленками, что соблазнительно белели под столом.

В «спальне» все было готово; ждали только Сарагосу, почитавшего своей святой обязанностью присутствовать при каждом Погружении. Посреди комнаты стоял табурет для Доктора, напротив, у стены — три кресла, похожих на авиационные, но без ремней. Клиенты — сытая супружеская чета в средних летах — выглядели слегка смущенными: видно, предвкушение грядущих удовольствий боролось с испугом. Оба были одеты в щегольские белые костюмы; мужчина, по виду бизнесмен из «новых русских», держал на коленях невероятных размеров чемодан, дама — объемистую сумку, наверняка с туалетами. Супруги заказали недельный тур по взморью типа Лазурного берега, но с индийской экзотикой и шведским сервисом: шикарные отели, солнечные пляжи, восточная кухня, кабаре, казино, обязательное катание на слонах — и никаких острых ощущений. Вероятно, этого добра им хватало и дома.

Самурай, тоже облаченный в белое и с еще одной сумкой под мышкой, сидел в кресле справа; пиджак у него на груди чуть заметно оттопыривался. Он и в самом деле походил на японца благородных кровей — изящный, невысокий, узкоглазый, с тонкими чертами смугловатого лица, — хотя являлся чистопородным тувинцем из Кызыла и звали его Дорджи Чучуевым. Но здесь, в этой комнате, он был Самураем и, вероятно, повторял сейчас про себя, что «клинок самурая сияет как зеркало». Пароль этот, как и все прочие, выдумал Сарагоса.

Дверь в коридор неслышно приоткрылась, и в «спальню» проскользнули Снайпер и Селенит — угрюмые, мощные, с колючими зрачками профессиональных стрелков. Значит, им тоже было велено присутствовать при очередном Погружении — с учебной целью, как и Кириллу. Расставив ноги, оба экс-десантника застыли у стены; лица их казались вырубленными из серого обветренного гранита.

Кирилл занял позицию у дверцы лифта, в самом дальнем углу, чтобы все видеть и не мешаться под ногами. Шеф его, окинув взглядом инструкторов-новичков, направился к Самураю, требовательно протягивая волосатую длань. Дорджи извлек из-за пазухи массивный пистолет весьма странного вида — с толстенным стволом и цилиндрической ребристой рукояткой. Пал Нилыч оглядел его, пощелкал предохранителем, что-то сдвинул в торце рукояти. С оружием он обращался умело, с привычной уверенностью, и оставалось лишь гадать, где, когда и по какому случаю железнодорожный полковник мог набраться этакой сноровки.

— Приступим! — скомандовал Сарагоса, возвращая пистолет. Он повернулся к замершим в напряжении клиентам, одарив их неласковой улыбкой. — Михаил Сергеевич Заднепровский и Ася Денисовна, так? — Мужчина кивнул. — Расслабьтесь, друзья мои, и не цепляйтесь за чемоданы, они не пропадут. Представьте, что вы очутились в самолете — в самом обычном аэробусе, который вот-вот унесет вас к теплому морю, слонам, устрицам и берегу в пальмах.