Анатолий Минский: Шпага, честь и любовь

Алекса оставил гнев. Его вытеснила гораздо более страшная вещь — боевое безумие.

К шпаге прибавились удары Силой. Без жалости. Без ограничений. Стократ жёстче, чем некогда Эно Хелге в рубке дирижабля. В глаза. В пах. В горло. Под дых. Прямо в сердце, ломая рёбра. А случайно выжившим — любимый приём Горана, удар боковиной сапога в голову, когда выступ лётного оперения пробивает череп до мозга.

Куда делось благоразумие, сказки о котором он рассказывал себе целых три дня?

Сверху с галереи грохнул залп. Чёрные поняли, что внизу щадить некого — там ни одного из своих не осталось в живых.

Избежавший пули словно заколдованный, Алекс нырнул под галерею. Сколько гвардейцев в строю? Пятеро…

Звуки яростной стрельбы донеслись из задней части дворца. Два других отряда не теряют времени зря, Алекс с гвардейцами свою задачу выполнил.

Он показал жестом — возвращаемся наружу. Хоть и жаль покидать столь трудно завоёванную позицию.

При отступлении они понесли ещё одну потерю. Молодой прим-офицер поскользнулся в луже крови и мозгов, промедлив на мгновенье, которым воспользовался стрелок с галереи.

Морозный воздух на улице чуть охладил вскипевшую голову.

— Совесть есть? Развлекаешься, а друзей позвать забыл!

Тяжёлая лапа Марка хлопнула по плечу. Словно из под земли рядом вырос Горан, хищно раздувающий ноздри.

— Есть возможность наверстать упущенное! — Алекс просто завопил от восторга, увидев друзей. — Сейчас им покажем…

— Через минуту-две здесь будет весь столичный легион, — заметил Горан и с удовольствием поддел ученика: — Раз уж гвардия оплошала.

— Не будем ждать, синьоры. Мы втроём стоим целой гвардии! Найдите только мне и Марку по крылу, сразу высадимся на второй этаж.

Это оказалось наименьшей проблемой. Гораздо более крупная нарисовалась в холле второго этажа, количество врагов такое, что Алекс даже не пробовал его прикинуть, а Марк, оправдывая обидные клички «здоровяка» и «толстяка», просто подхватил огромную скамью и врубился в самую гущу, раскручивая импровизированное орудие убийства наподобие пропеллера от дирижабля.

Алекс получил наглядное представление, что случилось бы в ту ночь, сорвись он с хвостового оперения под винт — разбитая вдребезги голова и проломленные рёбра. Десятки захватчиков получили это представление на собственной шкуре, никогда не летая на дирижабле.

Горан не изменил обычному холодному расчёту, сражаясь чётко и экономно. Но от этого не менее смертоносно. Северянин не отстал.

Благодаря внезапности атаки, из-за чего чёрные плащи не успели отреагировать залпом, плацдарм наверху был захвачен без единой царапины.

— Враги кончились, — удручённо отметил Марк, только вошедший в раж.

Алекс прислушался — нешуточная перестрелка разгорелась внизу. В бой вступили основные силы легиона.

— Нам и здесь работка найдётся. К покоям императора!

— Веди, дворцовый паркетный шаркун, — хохотнул Горан.

Здесь сопротивление оказалось пожиже. Работая револьверами и шпагами, трое друзей углубились в помещения дворца.

Но где охрана? Гвардейцы и лейб-гвардейцы во множестве, но мёртвые, среди трупов в чёрных плащах.

Самая большая группа заговорщиков встретилась у распахнутых настежь дверей царской опочивальни. Впереди и явно за главного — небольшого роста тей, каштановые волосы выбиваются из-под чёрной лётной повязки, вооружённый не шпагой, а револьвером и кинжалом.

— Остановитесь! — крикнул он звонким, почти женским голосом, вскинул руку вверх, командуя одновременно и своим стронникам, и налетающей троице в зелёных имперских плащах.

Вступать в переговоры с изменниками? Слушаться их призывов? Вы с кем-то нас спутали, синьор!

Не снижая скорости бега, Алекс всадил шпагу в середину чёрной маски, обладатель которой приказом остановиться снизил шансы на выживание у команды своих сторонников, опустивших клинки и револьверы, оттого потерявших ничтожные доли мгновенья, они в бою дороже всех сокровищ мира.

Переступив через трупы, гвардеец и легионеры вошли в спальню, замерев у порога.

Тела. Император, сохранивший остатки величия даже в ночном халате и в смерти. Принц, голова которого свесилась набок, а шея перерублена до половины. Его жена и две дочери. Императрица, заколотая точно и расчётливо. Лакей, две фрейлины. Полдюжины лейб-гвардейцев и десяток заговорщиков. Раненых не видно, у некоторых покойников по три или даже четыре раны. Очевидно — контрольные уколы.