Павел Старовойтов: Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)

Пульсация. Кости, кругом одни кости. Скоро это место так и назовут — Костница. Усыпальница для людей, убитых собственным страхом. Я заперт здесь. Обречен на вечность в лабиринте увядающей памяти.

Мне страшно. Я ничего не чувствую, кроме страха. Здесь нет ничего иного, только неизбывный страх. Мы с ним одни посреди пустоты, построенной из костей существ, которых нет.

Пульсация.

Дыхание, отпечатавшееся на затуманившемся зеркале. Её дыхание, застывшее причудливым рисунком на стекле. Нежные, красивые пальцы осторожно касаются гладкой поверхности — с той стороны! — и выводят странные узоры. Перевернутая «Ю», наклоненная в неправильную сторону «Л», латинская «R»…

Пустота взрывается, мой голос терзает её, превращая в тлен. Тишина отступает, убоявшись моего отчаянного крика. Пелена вечной ночи разрывается, пронзенная Её именем!

Юля!

Я смеюсь и плачу.

Юля!

Буквы, сложившиеся в слово, рвутся наружу.

Юля!

Она даже и не заметила, как тусклый неверный свет с Бажовской остался позади. Темнота вокруг уже не была препятствием, ей слышался голос: «Юля!» И еще раз… Голос Владимира из глубины тоннеля: «Юля!» Повторялся, звучал как будто между ударами сердца. Нет, в одном ритме с ними. Вместо них. «Юля!» Где-то впереди, ошибиться с направлением невозможно. Тоннель ведет прямо. Прямо к нему! Хотелось крикнуть в ответ, но она боялась не услышать голос. А он слышался настолько отчетливо, именно так Володя ее звал, когда… Когда? Она не могла вспомнить.

Юлия не сразу поняла, что ее путеводная нить исчезла, и ей только кажется, что кто-то зовет. Повторенное в последний раз, ее имя было просто собственной галлюцинацией. Она хотела слышать! Вот теперь начала сама звать мужа, но никто не ответил. Ей просто показалось? Нет, так не бывает! Не так… Слишком жестоко. Теперь она ощутила, что пол тоннеля неровный, не могла вспомнить, сколько она пробежала по нему, и понять, как раньше не заметила этого. Юлия включила фонарь, лучом нащупывая дорогу, даже при свете двигаться вперед было нелегко. Потому что теперь не было уверенности, что Владимир ждет ее здесь неподалеку. Почему-то вместе с его голосом исчезла и сила, которая подгоняла вперед. Разве она перестала искать? Разве она не надеется увидеть его? Надеется. Но теперь не так уверена. Той магии, которую подарил голос, больше не было. Помощи неведомой силы, которая позволила услышать, уже не дождаться. Вспомнила: «Юля!» — бледная тень того узнаваемого, любимого голоса, скорее мысль без интонаций… Может быть, если она вспомнит, где уже слышала свое имя точно так же, с такой же радостью и одновременно неуверенностью, голос снова оживет и поведет ее?

Юлия споткнулась, раздался звон металла о металл, она направила на звук фонарь, рука дрожала, и луч света никак не мог захватить этот предмет, только сделав шаг вперед, увидела автомат, провалившийся в промежуток между шпалами. Откуда в пустом тоннеле взялось оружие? Почему оно осталось здесь, и его никто не подобрал… Стены вокруг были покрыты следами недавней перестрелки, дырки от пуль казались совсем свежими, белый изнутри бетон резко контрастировал с темно-серой поверхностью. Даже запылиться не успел. Юлия никогда не подозревала, что разбирается в таких вещах, но за несколько секунд увидела всё то, что происходило здесь совсем недавно… Фонарь, которым она в испуге водила из стороны в сторону, осветил разбросанные гильзы, мешки, те самые, с Площади, еще несколько автоматов, темные пятна на стене и на полу. Преодолевая страх и отвращение, она прикоснулась к ним рукой. Кровь высохла, впиталась в дерево шпал, но пятна на рельсе еще не успели превратиться в коричневый порошок… Совсем недавно! Кто в кого стрелял? Почему оружие осталось лежать брошенным и никому не нужным? Володя! Какое отношение это всё имеет к нему?!

— Володя!

Юлия кричала, звала мужа по имени, не понимая, зовет его, потому что ищет и не может найти, боится за него или просит о помощи.

— Володя… Где ты? — Последние слова прозвучали почти шепотом. Но ведь был его голос, ей не показалось! Подземелье не может творить с сознанием такие подлые шутки! Не должно. Это бесчеловечно… Но у метро нет своей души, оно может только отбирать чужие. Души… А где же тогда тела? Автоматы брошены, как ненужные вещи, а ни одного человека нет, ни живого, ни мертвого. Где же они все? Где Владимир? Что это за место, почему так страшно?! И хотелось только сжаться в комок и закрыть лицо руками. Не двигаться с места, не искать больше, даже не пытаться… Но она должна идти дальше. Найти то, что ищет. Она и в самом деле закрыла глаза, чтобы не видеть этих стен. И увидеть Владимира. Уверенного в себе, сильного, любимого. Но вспомнилось совсем другое… Она в тот день собиралась уезжать, и Владимир никак не мог выглядеть счастливым без Юли. Ее лицо еще ощущало прикосновение его губ, а он уже, не оглядываясь, выходил из вагона… На перроне, казалось, стоял совсем не тот человек, который только что помог уложить на полку вещи. Владимир и не подумал прятаться от холодного дождя, только всматривался в окно, пытался разглядеть ее. Люди пробирались к своим купе, приходилось уступать дорогу, они мешали Юлии подойти к окну, чтобы Володя ее увидел. Он продолжал смотреть куда-то, где, как ему казалось, должна появиться она. Ждал, не двигаясь с места, он не уйдет, не попрощавшись еще раз. Юлия смотрела на него, потом поняла, что Володя просто не видит ее в темном коридоре, надо подойти ближе к окну. Она еще никуда не уехала, а он уже был таким… растерявшимся, промокшим, потерянным в своем одиночестве. Он остается. Без нее. Владимир смотрел в окно, Юлия чувствовала каждую холодную каплю дождя на его лице, как будто ее собственные волосы тоже намокли, и теперь вода заползает под одежду. Холодно, сыро, неуютно на улице, нужно уходить под крышу, в тепло, но он не уйдет, пока не увидит Юлю. Он звал ее, но стекло не пропускало звука. Юлии, наконец, удалось подойти ближе к окну, он увидел…