Павел Алин: Комендант Транссиба

Набоков скомандовал всем грузиться в бронепоезд и приказал главному кинологу довести его до пушечного завода. Потерявшего сознание Манжуру отправили в госпиталь.

Но рейд до Кунгура никто не отменял. Вместо зависшего «Фантомаса — 2» на восток отправили «Фантомас — 3». Разведвзвод, за исключением Манжуры, перёшел на него.

С утра в Кунгуре вьюжило, но потом погода успокоилась, и с неба засияло нежаркое февральское солнце. К вокзалу на санях подъехал начальник станции. Привязав лошадь к коновязи, он осмотрелся. Несмотря на то, что утренняя метель заровняла снег, его уже испятнали следы. Люди знали, что сегодня через Кунгур на Екатеринбург пройдёт поезд, и вечером вернётся. Многим надо было побывать в Перми, как по служебным делам, так и по личным. На лошадях за сотню вёрст много не наездишься, а бензина для автомобилей было в обрез. Проще сэкономить на топливе и скататься в город на бронепоезде. Вот и начали потихоньку собираться на вокзале.

Зайдя в свой кабинет, начальник станции начал дозваниваться до Перми. Связь шла через два коммутатора.

— Ергач, Ергач, — бубнил он в трубку телефона, подкручивая ручку зуммера.

— Слушаю, Ергач, — услышал он через пару минут женский голос.

— Опять по своим делам носилась, Света? — сурово спросил железнодорожник. — А если чего случилось бы? Инструкцию забыла? Я вот докладную на тебя подам.

Бойкая Светлана из Ергача ловко отбрила абонента, сославшись на неполадки связи, и соединила его с центральным коммутатором в Перми. Оттуда перевели на железнодорожную станцию Пермь II.

— Это Кунгур звонит, — представился начальник станции.

— Здорово, Григорьевич, — донёсся до него бодрый баритон дежурного по станции. — Знаю, зачем на связь вышел. Сообщаю тебе государственную тайну, бронепоезд со снегоочистителем вышли к вам два часа назад. Так что скоро прибудут. Я там тебе лекарства послал, папаверин, ношпа, жене твоей от давления снадобья. В общем, всё по списку. Народу скажи, что через неделю к вам медицинская бригада выезжает, диспансеризацию делать будут. Пусть ваш мэр место для них приготовит. Понял меня?

— Всё понял, Николай Аркадьевич, спасибо, — кунгуряк посопел носом. — Я тебе мешок с лосятиной и бутылёк медвежьего жира со снегоочистителем отправлю. Там машинист-то Игорь Чудинов?

— Ага, он.

— Ну ещё раз спасибо, жди гостинцев. До свидания.

— Всего хорошего, супруге привет.

Григорьевич положил трубку, откашлялся, сплюнул жёлтой слюной в урну, и хотел было выйти в зал вокзала, но подумал, что с бронепоездом может какое-нибудь начальство прибыть, а у него оружие не чищено.

Он расстелил на столе кусок серой ткани, разложил на нём автомат Калашникова и потратил минут двадцать на разборку, смазку, чистку и сборку. Снарядил два магазина патронами, и аккуратно положил оружие на край стола. Никаких боёв в ближайшее время не предвиделось, но начальство требовало быть всегда наготове. А Григорьевич и не протестовал. Надо, значит, надо.

Окончив возню с оружием, он свернул самокрутку и закурил, выпуская синий дым в сторону огромной картины, висевшей в кабинете начальника станции с незапамятных времён, чуть ли не со сталинской эпохи. На ней сидел за столом грустный Ленин и что-то писал.

Но докурить Григорьевич не успел. В зале послышался шум, движение и он вышел из кабинета.

— Едёт, — встретили его весёлыми возгласами собравшиеся пассажиры. — Шумит на подходе.

Выйдя на нечищеный перрон, начальник станции повернулся направо, в сторону Перми, выглядывая составы. И вправду раздавался шум снегоочистителя, но почему-то с восточного направления. Григорьевич повернулся и удивился. Со стороны Екатеринбурга шли поезда. Впереди, как и положено, снегоочиститель, за которым были прицеплены четыре вагона, за ним тепловоз, тоже с четырьмя вагонами. Они прошли по станции не торопясь, но и не останавливаясь. Уборщик снега вышел за стрелки, с него соскочили двое, перевели их на первый путь, и поезд двинулся обратно. Пройдя мимо перрона, он засыпал стоявших там снегом, притормозил, молчаливый мужик отцепил вагоны и снегоочиститель ушёл обратно, на восток.

В это время его путь повторил второй поезд. Пройдя по чищеному пути, он остановился у перрона. Григорьевич рассмотрел стальные башни с толстыми пулемётными стволами, и только тут догадался, что надо бежать, звонить, срочно сообщать, но не успел. С неизвестного поезда начали выпрыгивать люди с оружием.