Олег Дивов: Красная машина, черный пистолет

– Не все можно, – говорю. И целую ее нежно-нежно, и сердце замирает от тихой радости, потому что понимаю: не вру и не шучу. – У меня невеста есть. На Земле. Ну, ты ее на той записи видела…

Другая бы обиделась насмерть, а эта начинает хохотать сквозь слезы.

– Ну ты псих, – говорит. – Но тебе, ненормальному, только такая и подойдет. Знаешь, я горжусь, что была твоим пилотом. Ты потом, когда все кончится, обязательно выйди на связь. Будет надо, я вас спрячу. А не надо – просто дай знать о себе. Борьке прикажу на коленях перед тобой ползать, чтобы ты его простил.

– Да уже простил, только ему не говори. Но в рожу он получит. Разрешишь, командир?

– Разрешаю. Ну?..

– Утираем слезы и идем работать.

На прощание мы все равно целуемся, совсем не по-дружески. Но это ведь на прощание. Нам сейчас можно…

Сбросить автомобиль на орбиту – это нетривиальная инженерная задача. На грузовиках такого класса нет системы откачки воздуха из трюма, она там просто не нужна. И когда Дана приоткроет аппарель, в трюме начнется торнадо. Поэтому Борисыч наспех крепит машину и погрузчик, которым он меня отсюда вытолкнет, а я тем временем сливаю жидкость из системы охлаждения, чтобы вдруг не разорвало. Чего-нибудь все равно порвет где-нибудь. Но чем Машка конструктивно хороша: что ее не убивает, то делает сильнее. Для полета в атмосфере я машинку как следует подготовил, а после космического учту недоработки и все исправлю.

Борисыч лезет в погрузчик и пристегивается, я кое-как забираюсь на откинутые передние сиденья машины поперек – в скафандре иначе не получится – и растопыриваюсь там покрепче.

– Сообщение отправлено, принято и понято, – слышу голос Даны. – Открываю. Держитесь, ребята.

Пошла аппарель, пошел воздух, машину начинает трясти, я вижу в приоткрывшуюся щель голубую-голубую, ничуть не хуже Земли, базовую планету корпорации, а потом у меня стекла покрываются наглухо изморозью – и все, шоу окончено.

– Отстегиваю. – Это Борисыч. – Так… Готово. Внимание, сейчас толкну.

– Ты погрузчик не забыл привязать? – Это Дана. – Сам смотри не улети!

– Я его возьму на борт, конечно, но внизу ему не обрадуются… Да и надоело мне спасать этого старпера. Сколько можно, право слово.

– Вот ты язва. Толкаю!

– Поехали…

Чувствую движение. А потом тело становится легче, легче… Я в свободном полете. Если все будет нормально, нам с Машей болтаться тут больше часа, пока за нами подгонят корабль снизу, успеем совершить полный виток, прямо как первый космонавт. Только он в илюминатор смотрел, а я сейчас монитор включу. На мониторе еще лучше видно.

Страшновато мне, честно говоря. Вроде в машине, а не водитель, так, чемодан. Ничего от меня не зависит.

– Удачи, Алекс.

– Прощайте.

И тишина мертвая. И я окончательно, совершенно один. И голубая планета подо мной, и нравственный закон во мне, а звездного неба не видать.

Протягиваю руку, нажимаю кнопку, на корме раздается сухой треск. Ох, как я боялся, что откажет система, что реактор сдохнет, что еще чего-нибудь сломается…

– Шесть ноль пятый, вижу тебя, давай пеленг каждую минуту.

– Понял.

Человек на орбите в автомобиле заметнее, чем просто в скафандре, – раза примерно в два. То есть в два раза больше, чем никак. Но если он ежеминутно дает сильнейший разряд, его видно очень хорошо. Все шансы, что за ним прилетят.

И это, знаете, мотивирует. Сначала у нас все отняли, теперь мы сами все продули, но именно сейчас, болтаясь в безвоздушном пространстве один как перст, в этой вселенской безнадеге я вижу какой-то просвет. Друг меня предал, а я его – нет. А подруга родину предала, но не предала меня. Парня я убил ни в чем не виноватого, чтобы спасти тех, кого бескорыстно люблю. Ну и кто я после этого?..

Нажимаю кнопку, даю разряд.

– Шесть ноль пятый, спасибо. Уже идут к тебе, держись там.

Как ни странно, я после этого далеко еще не конченный тип.

Сказано: держись там, – буду держаться.

И мы пока не проиграли.

И вообще, если у человека в наше хреновое время есть красная машина и черный пистолет, это как минимум сильно повышает настроение.

А значит, повышает шансы.

И вовсе я не один. Чего это я один? Нас тут целых трое. Мы с Машкой и Тошкой еще себя покажем.

И, надеюсь, понравимся одной милой девушке.